Князь улыбнулся про себя, вспомнив, как в авральном режиме готовилась эта операция. Чего только в материальном плане и каких нервов стоила переправка дирижабля «Орел» с Дальнего Востока под Варшаву.

Быстрая достройка «Орлана», его обкатка и самостоятельный перелёт под управлением Александра Михайловича до военно-воздушной базы в Польше, где ещё местами постреливали повстанцы. Причем за свое участие в этой операции ему пришлось выдержать настоящий бой с женой и вдовствующей императрицей.

Великий князь посмотрел на компас, потом перевел взгляд на шкалу статоскопа, отметив про себя, что высота в полторы мили выдерживается в течение почти всего полета, как и скорость. Садро чуть задержал взгляд на шкале измерителя скорости. Этот прибор разработал Жуковский, доработав трубку Пито, для измерения скорости воздуха и, соответственно, определения скорости движения воздушного судна. Шкала показывала сорок узлов*, немыслимую скорость для морских кораблей, а для дирижаблей это был рабочий, крейсерский ход. Максимальная скорость составляла пятьдесят пять узлов**. Эта цифра была какой-то запредельной для морского офицера.

* 74,1 км/ч. **101,8 км/ч.

Посмотрев на наручные часы на левой руке, Александр Михайлович прикинул, что до цели осталось лететь ориентировочно десять-пятнадцать минут. Внизу была непроглядная темнота, а впереди светились огни ночного города Портсмут и его военно-морской базы вместе с верфями.

Ещё раз посмотрев на часы, Сандро отметил, что в полёте они уже двадцать часов тридцать три минуты и прошли более восьмисот двадцати миль, после чего полюбовался циферблатом часов, на котором на светло-голубом фоне был изображен дирижабль и аббревиатура ВВС РИ. Военно-воздушные силы Российской империи. Кроме обычного циферблата и секундной стрелки в отдельном маленьком циферблате у часов имелся небольшой компас с розой ветров.

Таких часов во всей империи было всего двадцать штук и изготовлены они были по личному заказу князя и за его деньги на часовой фабрике «Павел Буре». Само собой часы были золотые, а ремешок из крокодиловой кожи. Для офицеров экипажей дирижаблей, руки которых часто заняты эти часы стали не только символом принадлежности к ВВС, но и инструментом работы, в отличие от карманных часов, которые надо доставать, открывать-закрывать крышку, убирать. А тут тебе и время, и секундомер, и компас.

И что такого, если сейчас часы-браслеты носят только женщины. Офицеры ВВС Российской империи определяют новую, воздушно-военную моду, которую опять же подсказал Ермак. Когда Сандро описал Георгу Пфунду, чего он хочет, тот с просиявшим лицом, заверил князя, что эти часы будут произведением искусства, и очень скоро многие мужчины захотят такие иметь.

Великий князь прислушался к звуку работающих двигателей. Они гудели ровно и мощно, без перебоев, уверено двигая воздушный корабль к цели. Сандро довольно улыбнулся.

Новый корабль с использованием алюминия и дюралюминия при тех же объемах, как у «Орла» получился более жестким, и в то же время более легким и грузоподъемным. При той же длине дирижабля в сто шестьдесят метров, диаметре в восемнадцать метров и тех же 33 580 кубических метрах объема его полезная грузоподъемность составляла уже четырнадцать с половиной тонн и позволяла нести бомбовую нагрузку в сорок 12-дюймовых бомб, каждой весом в триста сорок килограмм.

Снаряжены эти оперенные бомбы-снаряды были тротилом и новым более чувствительным взрывателем. Увеличенная масса заряда до трех пудов и попадание в низкобронированную палубу практически под прямым углом, её пробитие и взрыв внутри от удара в днище должны были каждую попавшую бомбу сделать убийцей корабля, включая броненосец. А сорок бомб – это носовой залп главным калибром двадцати броненосцев типа «Бородино». Причем прицельный залп.

Николай Егорович Жуковский, увлеченный воздухоплаванием и всем связанным с ним, разработал совместно с инженерами фирмы «Карла Цейса» новый векторно-оптический прицел, устанавливающийся в полу гондолы и позволяющий с высоты до полутора миль или до трех тысяч метров довольно уверенно поражать цели размером с броненосец.

Бомбовый отсек нового дирижабля был разделен на десять бомболюков по четыре бомбы в специальных контейнерах, в которых они подвешивались на земле и закреплялись в бомбовом отсеке. Бомболюки по очереди открывались по команде штурмана-наводчика из рубки управления. Команды передавались по телефону. А люки и держатели бомб в контейнерах открывали-закрывали четыре минных кондуктора под командованием мичмана.

Звания и должности в военно-воздушном флоте по настоянию Сандро и указа покойного Николая II соответствовали званиям и должностям на военно-морском флоте. Только форма была не черного цвета, а темно-синего. Такого же цвета были полоски на тельниках нижних чинов.

Если продолжать сравнивать «Орел» и «Орлан», то на последнем количество двигателей Тринклера-Костовича увеличилось до шести, увеличился и запас топлива до двух с половиной тысяч миль от двух тысяч на первом дирижабле.

Несколько улучшился комфорт экипажа, так три гондолы, которые были у «Орла», на новом дирижабле объединили в одну. За счет появившихся дополнительных площадей установили двухместные каюты для отдыха, где можно было посменно поспать, так как помещения были хорошо звукоизолированы.

Горячее питание обеспечивалось из термосов в отведенном для этого специальном месте для приёма пищи, как и на «Орле». Имелось три гальюна и одна душевая кабина на три лейки. Связь с бомбовым и моторным отсеками из рубки осуществлялась по телефону и через машинный телеграф.

- Старший помощник, объявите тревогу по кораблю, - скомандовал великий князь и контр-адмирал Военно-воздушных сил Российской империи.

Поняв, что с адмиралом Макаровым он не уживется в морском ведомстве, Сандро упросил Михаила отдать ему формирующийся военно-воздушный флот со всей его хозяйственно-экономической структурой, которой уже было немало в Ярославской губернии.

Кроме двух дирижаблей на балансе ВВС уже стояло десять самолетов У-2, то есть учебных, которые генерал Аленин-Зейский почему-то называл «кукурузниками». В создании этих самолетов он принял непосредственное участие, и именно он, ещё два года назад предложил Жуковскому эту схему самолета, чем покорил Сантос-Дюмона и Максима - фанатов самолетов.

Тринклер и Костович создали самолетный двигатель, Николай Егорович с учениками собрали первый учебный У-1. Сантос-Дюмон добился, дойдя до Николая II, что он будет первым испытателем и совершил первый полёт.

А дальше понеслось по нарастающей, особенно когда к этой группе фанатов присоединился Великий князь Александр Михайлович. Меньше, чем за два года в Российской империи появились зачатки будущего военно-воздушного флота. Дирижабли уже испытали в бою, а для У-2 механики разрабатывали держатели для шести 3-дюймовых бомб, а Максим с Мадсеном получили задание разработать спаренный синхронизированный пулемет для стрельбы через винт самолета, и пулемет второго пилота-стрелка для ведения огня в задней полусфере. То есть готовили такую воздушную, одноразовую, шестиорудийную батарею