— Сколько надо столько и буду, — огрызнулся я.

И, как оказалось, зря, пока я ел костянику, вроде так эта ягода называется, около лагеря её много, и раздумывал, сорвать эти несколько грибов или нет, услышал звук мотора и отъезжающий гул мотоцикла.

Уехал! С моими вещами, скотина!

«Воспитывает, решил пугнуть», — так я понял про себя причину его наглого поступка.

Ой, дурак! Ему же шею за меня намылят, а то я наших ментовских начальников не знаю, поорать на подчинённых для них — самое то!

А ведь в эти игры с пуганием можно и вдвоём играть! Пугну его тоже.

Отправился в лесок собирать грибы, ух и много их здесь было! Причём, такие хорошие все, подберезовики, а может, белые, или обабки? Не особо разбираюсь в названиях, но съедобные отличаю от несъедобных. Вроде. Минут через двадцать, когда я уже набрал полный узел из своей куртки даров леса, малость заволновался. Милиция моя до сих пор не вернулась. Он что, реально кинул? А где я сейчас и не знаю. И машин-то проехало всего две за всё время, причем в ненужную мне сторону. Ну, дядя, ну псих! Хотя я и не знаю, чего у него дома случилось. Может жена не дала с утра, а может, дала, но не ему. Не надо было его злить, из образа выбиваюсь, сейчас ещё милицию худо-бедно уважают и боятся.

Жду попуток, и, как назло, попадается машина опять навстречу. Торможу её, жигулёнок-копейка охотно тормозит, хоть я и не девочка в коротких шортиках или в юбке, длиною пять сантиметров.

— Скажите, а что это за место? Я малость заплутал, — спрашиваю у мужика лет тридцати в больших роговых очках.

— Как тебе сказать. Миндерла там, — указывает он в сторону, откуда мы приехали. — А вон по той дороге — Устюг, если надо, я тебя туда подброшу.

— Великий Устюг? — тупо спросил я, разглядывая указанную мужиком еле заметную совсем даже не дорогу, а тропку, даже не тропку, а направление движения.

— Обычный Устюг! Едешь или нет, мальчик? — вдруг хищно спросил дядя, становясь некрасивым, да что некрасивым, похожим на маньяка.

— Нет, буду попуток ждать, — нервно ответил я, нащупывая складешок в кармане джинсов.

«Ну его нахрен! Вдруг педофил какой, а у меня ножик десять сантиметров всего»! — размышляю я.

Потом меня пробивает смех, или ржач, если быть точнее. Представляю этого педофила, когда он решит ко мне подкатить. Я бы его за минуту навсегда отучил злодействовать. Черт. Надо было ехать до Устюга этого, невеликого, и оттуда звонить в общество «Динамо», или ещё куда. Этот мент психованный меня реально бросил! Хорошо, что самолёт поздно вечером.

Глава 31

Но расстраивался я недолго, около меня затормозил рейсовый автобус из неведомой мне Миндерлы. Отдав сорок копеек, занял свободное место у окна. Автобус был наполовину пуст или наполовину полон, в зависимости от настроения. Деревенские бабки везли урожай со своих огородов, то ли внукам и детям, а то ли на продажу. Вдруг автобус остановился, водитель быстро выскочил из автобуса. Пробираюсь к выходу и вижу — впереди авария, стоит скорая, и врач хлопочет около пострадавшего. А это же мой потерянный мотоциклист! Причём мотоцикл, судя по расположению в кювете, уже ехал назад. Вот он куда делся. Наверно, попугав, решил вернуться за мной, но попал в аварию. А мне ведь надо вещи свои забрать, да и уточнить, что с участковым. Нажимаю на кнопку слева сбоку над входом, и дверь открывается. Кнопка аварийного открывания двери, если кто не знает, там у пазиков.

— Слышь, пацан, вещи свои забери, — говорит оцарапанный и уже полеченный мой бывший персональный водитель. — И не говори, что я от тебя уехал.

В довесок к синякам и ссадинам у него сломана нога, иначе, зачем разрезать брюки снизу и накладывать шины? Забираю свой запыленный шмот и бреду назад в автобус. Чёрт, придётся самому добираться до города. Билета на самолёт у меня нет, обещали выдать в спорткомитете. А туда меня должен был доставить этот похмельный Шумахер. Ни капли не жалею, что не поехал с ним.

Автобус довез меня не до Берёзовки, как было написано у него на табличке на ветровом стекле, а до самого Красноярска, хотя, впрочем, это рядом. Водиле нужно было туда и он любезно, но за двадцать копеек, согласился меня подбросить, и ещё четверых бабок. Впрочем, это минут двадцать всего езды. Билета мне, конечно, никто не выдал. Бабки всю дорогу обсуждали аварию.

— Сынок, а это кто, папа твой был? — даже спросила одна про мента.

— Упаси бог, — ответил я на понятном ей языке, — бабка на месте аварии много крестилась и явно была верующей. — Мой не пьёт совсем.

— Это видно, хороший мальчик. Будешь огурчик, малосолёный?

Взял огурчик. А вкусный! Умеют вот бабки сейчас делать заготовки разные. В будущем, с развитием интернета и появления «одноклассников», «вацапов» и других средств обмена информацией, станут экспериментировать. Например, огурцы в томатной заливке? Ещё и резаные. Это как вообще? Гадость.

— Продадите баночку? — кивнул я на сумки бабуси.

— Да бог с тобой, так бери! — бабуля сунула мне поллитровую банку. — Эх, пакета нет огурчики переложить, банку жалко.

Точно! Стеклянные банки для бабки — это ценность. Отказываться и не думаю. Затем лезу к себе в сумку. Там ещё с момента заезда в лагерь валяется многоцветная ручка, красивая, с прозрачным корпусом через которые видно четыре коротких стержня с разными чернилами. Набрал я ещё в ростовской «Берёзке» канцелярии разной.

— Внуку или внучке, — протягиваю я ручку бабусе. — Подарок.

— Ох, красивая какая, и толстая, не по-нашему написано. Маркант, иш ты! Видный, значит, по-немецки, — радуется бабка, показывая знания языка бывшего противника.

Нет, не из «Берёзки», это от бабули ручка, наверное. ГДР. Да ладно, ещё такая есть. Расстались мы почти друзьями.

— Хороший мальчик, — услышал я за спиной вердикт заслуженных садоводок.

Приятно, черт возьми.

До спорткомитета добирался на перекладных, километров двадцать по городу с пересадкой пришлось ехать. Там меня уже потеряли.

— Час назад тебя ждали, что случилось? — спросил мой тренер Игорь Леонидович, ожидавший меня на улице, видно не по чину в кабинетах ему сидеть пока.

— Мотоцикл в аварию попал, в кювет съехал, — пояснил я.

— Ты ЦЕЛ?? — трубой саксофона спросил мой наставник.

— Я — да, а вот участковый ногу сломал, я потом на попутном автобусе добирался, — успокаиваю я.

Не стал я говорить, что мент меня бросил, и в этой аварии я пострадать не мог.

— Машину же обещали выделить,