Беглецов больше не было, только кучи тряпья остались лежать на мозаичном полу. Некоторое время они стояли, осматриваясь, потом стали ходить по залу и собирать предметы. Светильник со стены, статуэтку с тумбы, один открыл сундук и вынул оттуда странный квадратный предмет, табличку из камня.

Они собрали все предметы, сложили их в большой ящик и вышли. На этом изображение начало плыть, я хотел смотреть дальше, но понял, что мне это не под силу. Я попытался вернуться в обычный мир, но и это не получилось. Я чувствовал, что мне плохо. Нет, не так, я чувствовал, что моему телу плохо, а сам я пребываю вне его. Нужно постараться как-то вернуться назад, но я понятия не имел, как это сделать. Успел подумать, что смерть моя будет глупой. Неосторожное обращение с магическими предметами…

Открыв глаза, я увидел белый потолок. Рядом кто-то был, но сил не хватало повернуть голову, даже тела своего я не чувствовал, казалось, оно мне не принадлежит. Слышались чьи-то голоса, голоса были знакомыми, но слов разобрать не получилось. Радовало, что это человеческие голоса, а надо мной человеческий потолок. Я нахожусь в реальном мире.

А что это за потолок? Я ведь не на даче у Рязанцева. А где? Ноздри защекотал запах дезинфекции, а ещё был странный горелый запах. Точно, кварцевые лампы. Я в больнице? Наверное. Сеанс связи с астралом дался нелегко.

Невероятным усилием я смог повернуть голову на пару сантиметров влево. Так и есть, рядом стоял блестящий стальной штатив, на котором закреплена капельница. Герои в белых халатах спасают молодого идиота, засунувшего нос туда, куда людям ход заказан.

Тут накатила тревога. Что с Машей? Если со мной всё так плохо, то с ней должно быть ещё хуже. Я только воспринимал картинку, а она служила проводником. Артефакт напрямую контактировал с ней, из неё он тянул силы. Где она?

Некоторое время я просто лежал, потом открыл рот и попытался издать звук. Получилось плохо, только едва слышный хрип вырвался из пересохшего рта. Но и этого хватило, чтобы привлечь внимание.

— Максим, ты меня слышишь? — голос Рязанцева раздавался, как в большом тоннеле, перекатывался многочисленным эхо, гулял по комнате, сливался в сплошной гул. — Максим, моргни хоть раз.

Я напрягся и несколько раз моргнул.

— Уже хорошо, ты впал в кому. Слышишь меня? Восемь часов был в отключке.

Я снова напрягся, пытаясь что-то сказать. С нескольких попыток получилось выдавить слова:

— Что с Машей? — эта фраза отняла у меня последние силы, перед глазами поплыло, но сквозь мутную пелену я смог расслышать слова профессора:

— Она жива, только…

Что именно только, я уже не слышал. Она жива, этого достаточно больше мне ничего знать не нужно. Даже полученную информацию переваривать пока не буду, не до того, я сейчас слишком слаб, нужно поспать.

Следующее пробуждение было более приятным. Больничного запаха не было, напротив, в комнате гулял прохладный ветерок, пахло травой и цветами. Кажется, я дома. Если, конечно, можно назвать домом место, где прожил всего неделю. Или уже прошло больше времени? Год, месяц, неделя. Может быть, нужно будет спросить.

Я попробовал пошевелить рукой. Получилось, движения были неуверенные, но силы появились. Так, теперь нужно встать. Или хотя бы приподняться.

То и другое получилось у меня довольно легко, словно и не впадал в кому, а просто прилёг отдохнуть. Я встал на ноги и сделал первый шаг. Неплохо.

Только тут я догадался осмотреться. Да, я лежал на том самом диване, а рядом лежала Маша, в отличие от меня, она и не думала просыпаться. Прикоснувшись к ней, я понял, что она жива, дышит, дышит ровно и спокойно. Спит.

Я направился к двери, но она распахнулась у меня перед носом. На пороге стоял Тони. Оглядев меня с ног до головы, он удовлетворённо кивнул и сказал:

— Тебе нужно лежать, сейчас принесу завтрак.

Он вышел, а через пару минут вернулся с большим подносом. На тарелке была яичница из восьми яиц, рядом в блюде кусок варёного мяса, порезанный тонкими ломтиками, свежий хлеб, будто только что из печи. Запивать это предполагалось огромной кружкой кофе с молоком, а на десерт были нарезанные фрукты.

— Если не хватит, принесу ещё.

С этими словами он вышел, а я занялся насыщением. Только сейчас понял, насколько сильно проголодался. Завтрак, которого мне совсем недавно хватило бы на весь день, исчезал с пугающей быстротой. Когда я добрался до десерта, вернулся Тони. В руках у него была небольшая кастрюля, в которой, судя по запаху, был мясной бульон. Присев с другой стороны кровати, он взял ложку и начал аккуратно вливать питательную жидкость в рот Маши.

— Может, стоило оставить её в больнице? — поинтересовался я с набитым ртом. — Там специалисты, они о ней позаботятся.

— Нет, — ответил Тони. — Мы справимся лучше. У Свена есть медицинское образование.

— Так что с ней?

— С точки зрения медицины, всё в порядке, — Тони пожал плечами. — Просто она не просыпается. Такое чувство, что её разум не здесь.

— А артефакт? Что с ним?

— Он в надёжном месте, не стоит больше о нём переживать.

Я облегчённо вздохнул и занялся десертом. Не просыпается. Разум не здесь. Собственно, со мной было то же самое. Я не просто смотрел мультики, разум или, если хотите, душа, покинула тело и отправилась куда-то. Я вернулся, она — нет.

Дождавшись, пока Тони уйдёт, я пересел к ней и взял её за руку. Ладонь была тёплой, вообще, девушка выглядела здоровой. Я закрыл глаза и попытался установить связь. Ничего не получалось, нет у меня такой практики.

Я открыл глаза и задумался. Надо что-то делать, сама она не вернётся. Но что? Будь я каким-нибудь тибетским ламой, умеющим медитировать, может быть, что-то и получилось бы. Но я не такой. А какой? Я ведь не обычный человек. Злая сила меня коснулась и… Что со мной?

Я снова взял её за руку и попытался вспомнить свои ощущения. Вот обряд, воспоминания болезненные, словно пытаешься ковырять старую рану, но так нужно. Горит огонь, слышны песнопения, приносятся жертвы. Выплеск силы невозможно почувствовать. Вот моё тело начинает вибрировать, отключается от мира. Я снова там, снова где-то, где побывать невозможно, нет такого места на планете. Вокруг темно, кажется, я в лесу. Нужно идти. А как идти, если у меня нет ног, вообще нет тела. Впрочем, глаза ведь есть, я как-то смотрю.

Напрягшись, я ощутил себя. Вот я, вот земля под ногами, кажется, покрыта сухими листьями. Стало немного светлее, я уже мог рассмотреть деревья, огромные чёрные исполины с перекрученными ветками, полностью лишённые листьев. Стоял туман, полностью скрывающий меня примерно до пояса, смотреть вдаль не получалось.

Где-то далеко раздался крик, громкий и, как мне показалось, женский. Туман приглушает звуки, может быть, она где-то рядом. Я пошёл в том направлении. Идти было трудно, деревья заслоняли дорогу, приходилось пригибаться, протискиваться между стволами. Наконец, я вышел на открытое место. Под ногами была сухая трава. Я почувствовал холодный ветер, туман немного рассеялся, теперь можно было смотреть вдаль. Впереди я увидел реку, спокойный поток шириной метров сто, берег усыпанный галькой, парочка коряг на мелководье.