— А на виру нельзя было соглашаться! — Борис не преминул высказать своё мнение. — Одно дело — Назарову заплатить, а тут приходится шикарную квартиру в самом центре Петербурга преподнести какому-то тупому боевику!

— Хватит! — не выдержав, рявкнул Глава. — Закрой свой рот, хватит советы давать, такие же бесполезные, как и своё желание выставить нашу семью ревностной хранительницей старого уклада! Не делаются сейчас так дела! Умнее надо быть, изворотливее! Так, собирайся-ка, поехали!

— Куда? — не понял младший сын, оскорблённый гневной отповедью отца. Ведь он хотел как лучше! Неужели никто из этих динозавров не понимает, что с помощью Назарова Меньшиковы постепенно подчиняют себе все независимые Роды, чтобы вычистить поле под свои интересы? Никита выступает тараном, а императорский клан внимательно смотрит, кто трепыхается и не хочет идти под его властную руку! И на карандаш, а то и к ногтю!

Борис в чём-то был прав, свежим взглядом рассмотрев то, что не могли увидеть другие. Только сделал неправильный вывод, уводя проблемы межклановых взаимоотношений в плоскость непотизма и фаворитизма. Назарова он считал фаворитом Меньшиковых в силу родства, поэтому и решил бить в эту точку. Но не понял, что его благие намерения страшно бесят отца и дядьку.

— Не «кудакай», а надевай пальто и выходи во двор, — решительно поднялся на ноги отец. — Скажешь, чтобы машину подготовили и охрану для выезда. Я буду через десять минут.

И широким шагом покинул гостиную.

Борис с недоумением посмотрел на дядьку Андриана, а тот лишь руками развёл, продолжая сидеть на месте.

— Не поедешь с нами?

— Зачем? Меня не приглашали.

— А вдруг он меня решил в Неве утопить? — вроде бы в шутку спросил Борис, а сам, конечно, напрягся. — Пулю в башку пустит, а труп — в прорубь.

— Для этого есть полигон, — хмыкнул министр, подумав, что идея неплоха. Племянник становился занозой в заднице, и Андриан Иванович грешным делом подумывал засунуть его в следственный изолятор, выдумав какой-нибудь криминальный предлог. — Там можно без всяких изощрённых комбинаций грохнуть тебя и сказать господину Хованскому, что произошёл несчастный случай. Такие происшествия, обычно, замазываются на усмотрение родственников.

— И ты бы замазал?

— Конечно, — пожал плечами князь Андриан и улыбнулся, чтобы парень не подумал, что это сказано всерьёз. Неуклюжая попытка пошутить, не более того.

Борис только хмыкнул и быстро поднялся к себе в спальню, встал на колени перед гардеробным шкафом и аккуратно подцепил нижнюю деревянную панель, в которой он устроил тайник. Достал оттуда давно приобретённый по случаю в Берлине «браунинг», внимательно проверил магазин и с щелчком загнал обратно, поставил на предохранитель. Магия магией, но пуля в голову напавшего надёжнее всех защитных манипуляций, особенно если она прилетает неожиданно.

— Бред, — тихо фыркнул парень, засовывая пистолет сзади за брючной ремень. — Собственного папашу подозреваю. Но кто его знает? Разозлился-то он не на шутку!

Он выскочил на улицу, где его уже поджидал пофыркивающий выхлопами чёрный «даймлер». Отец был внутри, и опоздание не улучшило ему настроение.

— Ты игнорируешь мои приказы, — он внезапно и с силой сжал колено сына цепкими пальцами, и зло добавил, несмотря на искажённое от боли лицо: — Прекрати показывать свою прыть, где не следует! Отныне запрещаю тебе говорить от моего имени!

— Да понял я! — прошипел Борис, рука сразу соскользнула с колена. — Мне скоро четвертак исполнится, а ты меня всё контролируешь!

— «Четвертак»! — передразнил его Волынский. — Вот оно, ваше отношение к жизни и серьёзным делам. Убогость языка и мысли, вечная торопливость и нежелание анализировать постоянно изменяющуюся ситуацию приведут к закономерному итогу. Что стоим? Поехали на стрельбище «Хепоярви»!

Водитель, в спину которого прилетел окрик, закивал и аккуратно тронулся с места. Следом за ними пристроились два внедорожника охраны.

— Про какой ты итог ты говоришь? — Бориса успокаивала ребристая рукоять пистолета, ощущаемая спиной. Если что — даже рука не дрогнет.

— Печальный! — буркнул Глава и достал из чехла пассажирского кресла фляжку. Открутил крышку, и в салоне сразу поплыл запах коньяка. Сделав пару глотков, Волынский убрал фляжку обратно. — Закопают нас всех с твоей прытью. Если не прекратишь играть во взрослость, клянусь, Борька, не пожалею тебя.

— Что за стрельбище? — решил сменить тему княжич. Неприятная она ему показалась.

— Полигон, который принадлежит барону Абрамову, — ответил Волынский. — Пётр Дмитриевич сам его построил для испытаний оружия, которое он потом продаёт за рубеж. Чтобы клиенты были довольны, он самолично новые образцы отстреливает.

— Ты уже с ним разговаривал насчёт нашей идеи?

— Да. Абрамов обещал посодействовать, но хочет встретиться с тобой лично. Он не знает, зачем конкретно я хочу тебя закинуть в Аравию. Легенда такова: поиск рынков сбыта нашей продукции. Так как мы перестали быть поставщиками императорского Двора, появилась необходимость закрыть финансовую брешь, — Волынский хмыкнул и пробормотал: — Вот уж точно, не было бы счастья, да несчастье помогло. Легенда-то чистой оказалась. Побежит барон проверять, правда ли это, и сразу успокоится.

— А он ещё не знает?

— Понятия не имею, — отмахнулся отец. — Может, и знает.

Он надолго замолчал, погрузившись в свои мысли, пока машина летела по загородной трассе, минуя многочисленные дачные посёлки и небольшие городки-спутники столицы. Минут через двадцать водитель свернул на просёлочную дорогу, проехал маленькую деревушку с одной улицей и спросил с тревогой, не оборачиваясь:

— Здесь развилка. По какой езжать?

— Сворачивай налево и вдоль ручья до шлагбаума, — рассеянно ответил Волынский.

Сомкнувшийся вокруг них высоченный сосновый лес почти вплотную подобрался к накатанной снежной полосе, отчего в салоне сразу потемнело. Борис покосился на отца, чьё лицо размылось в мягких полутонах.

Шлагбаум обнаружился за плавным поворотом. Неподалеку от неё стояла срубленная из кругляка сторожка, над крышей вился дымок из трубы. На чисто выметенном крыльце лежал лохматый огромный пёс. Он увидел приближающиеся машины, вскочил и потрусил к опущенному шлагбауму.

— Пёс-охранник, — хохотнул телохранитель, сидевший рядом с водителем. — Интересно, сам будет поднимать?

— Ага, сейчас подбежит к нам, постучится в окошко и потребует пропуск, — вторил ему водитель.

— Замолчите оба! — цыкнул на них старший Волынский, разглядывая выходящих из сторожки двух человек в полувоенном камуфляже. Они были без оружия, и скорее всего, стояли здесь для фиксации проезжающих машин. Один из них поднёс рацию к