Мне и раньше доводилось встречать людей, полностью поглощенных одной конкретной идеей. В умных книжках это состояние именуется «одержимость» и добавляется: «Согласно представлениям некоторых религий, одержимость — состояние, в котором человек подчинён одному или нескольким демонам или дьяволу». Глядя на Калугу, я вполне был готов поверить в демонов, даже нескольких. А еще — притащить какого-нибудь попа для проведения обряда экзорцизма или как оно там у них называется. Ну или хотя бы святой водой сбрызнуть. Вроде где-то под Порховым сохранился монастырь. Точно, в баре как-то Михась Рыжий рассказывал, что зараженные обходят его стороной, не реагируя даже на колокольный звон. Он, правда, к этому моменту почти литр самогонки всосал натощак и с устатку…

— А эта… если еще один шар найдется?

Калуга, уже поставивший ботинок на аппарель «Тайфуна», замер и медленно развернулся к «воздухоплавателю».

— Повтори.

— Ну, я тут подумал… — торопливо зачастил тот, — мы как раз весной… ну, до того как… старый большой шар продали. Компания «Питерские небеса». У них склад в Новой Ропще был, я его туда и отвозил вместе с Максом, земля ему пухом.

— Адрес! — потребовал Калуга.

— Да вот адрес-то… — «воздухоплаватель» схватился за макушку, — не помню, хоть убейте. Но если на месте буду, сориентируюсь. У меня только на названия с цифрами память дырявая, а как на местности смотреть, я с одного раза накрепко запоминаю. Точно помню, у них контора рядом с этим, где лошади… ипподромом, во! Мы мимо дворца ехали, он по правую руку был, потом пруды, потом налево к ипподрому повернули…

Калуга спрыгнул с подножки «Тайфуна» и стал перед Бугровым.

— Что скажешь, Геннадий Васильевич?

Имя-отчество Бугрова я услышал первый раз, сам он его называть упорно не желал. И понятно почему. Геннадий у людей обычно влёт ассоциируется то с Гошей из «Москва слезам не верит» или с крокодилом Геной. У меня лично крокодил вызывал значительно больше симпатии.

Прапорщик дернул рукой, словно хотел дотронуться до лица, но задержал её на полпути.

— Чешется, зараза. Черт… Ропща — это «серая зона». Там и до Питера рукой подать.

— Серая зона, — подтвердил «рекс». — Но постоянных постов там никто не держит. Разведка иногда ходит, рейдовые группы. Считается, там один из вероятных маршрутов распространения зараженных из Питера.

— Есть такое, — подтвердил Бугров. — Несколько раз фиксировались группы в несколько тысяч особей. Чем-то их это направление привлекает…

— Да помню, Геннадий Васильевич, ты же сам эти рапорты мне на стол клал, — Калуга мотнул головой, — ну-ка давай отойдем в сторонку, поговорим.

Прежде чем отойти «крокодил Гена» злобно глянул по сторонам, так что собравшиеся тоже как-то дружно решили разойтись по сторонам.

Мы с Белым и Микой отошли к остаткам стены сгоревшего склада.

— Закурим? — Белый достал портсигар. — Настоящие старые, не нынешний самокрут из самосада.

— Не курю. Юльку лучше потом угости.

— А читать по губам умеешь? — спросил Белый, кивнув на прапора и полковника.

— Нет, но погадать могу. Калуга рвется ехать в эту долбанную Ропшу прямо сейчас, роняя тапки, а Бугров уговаривает его хоть немного постоять и подумать.

Белый щелкнул зажигалкой и несколько раз глубоко затянулся.

— Калуга — полный псих! — выдохнул он вместе с дымом. — Прет как гребаный носорог, ни хрена не видит вокруг и сносит все на пути. Но сейчас он в чем-то даже прав.

— Интересно, в чем?

— Помнишь тех красавчиков, что на дороге накрошили? Вы с Юлькой там еще лута набрали.

— Такое, блин, забудешь… — вздохнул я. — Мы там несколько теплаков сняли, китайские «арконы». Не самый топчик, но в любом случае по нынешним временам хабар неплохой. Но лезть в такие расклады… ну него. Такой крутой замес не для моей больной души. Лучше меньше, но спокойней.

— Ты совсем-то из себя хипстера не строй, — усмехнулся Белый. — Переигрываешь с образом. А про засаду я к чему вспомнил. Такие круто упакованные ребята встречаются не часто. Сейчас одну группу на фарш перевели, не факт, что им быстро найдут замену. И в этом смысле Калуга прав, у нас «окно возможностей». Другой вопрос, что реализовать его — пупок развяжется.

Тут я мог бы немного поспорить. Если против нас «работала» одна из группировок под Питером, то у них и резервная группа могла найтись. Тем более, что ситуация будет зеркальная — это на перехват конвоя к Максимовке им нужно было пилить хрен знает сколько, да еще скрытно. Выдвинуться же к посёлку под Питером они могут хоть пешком. Но вслух я этого говорить не стал, а просто спросил: — А какой вывод?

— Вывод? — Белый задумчиво глянул на окурок и щелчком отправил его в кучу горелых досок. — Сейчас полкан дожмет сначала Гошу нашего, потом достанет генерала. Носороги, они такие.Так что советую поспать, пока будет возможность.

Совет был хороший, но воспользоваться было сложно. Не знаю, какое техзадание выдавали конструкторам броневика, но плавность хода явно не входила в число приоритетных требований. Возможности превратить сиденье в спальное место и вовсе не предусматривалось. Ну и шумоизоляция в новых «медведях» была явно классом повыше, чем в старых броневиках, особенно на скорости — по дороге, которая и до Катаклизма представляла собой далеко не автобан. Однако водитель явно не снимал ногу с газа, то и дело подлетая на очередном ухабе. Хорошо Калуга их «замотивировал».

Юлька все же сумела удрематься, свернувшись калачиком вокруг спасенного кота и положив голову мне на колени. Я накрыл их курткой, при этом забыв достать из внутреннего кармана наушники. Пришлось вслушиваться в гудение моторов и бесконечное «бу-бу-бу» соседей по несчастью. Как итог — задремал ближе к финалу и, когда начали будить, проснулся совершенно не выспавшимся, да еще с дико ноющей шеей.

— Вставай, Спящая Красавица, не то поцелую! — ехидно прокомментировал мое пробуждение Белый. — Труба зовет, в смысле полкан.