Потому что он её захотел, почему же еще?

— Ну, Вика, — Влад округляет глаза, — не порти мое впечатление о тебе. Не торопи события. Здесь мы переходим к той части истории, которая не известна ни тебе, ни Яру.

Наконец-то!

Я убираю зажигалку в карман, давлю сигарету в пепельнице и шагаю обратно, к рабочему столу брата, пристально вглядываясь в плотный серый конверт, который Влад достает из кожаной папки.

Какая жалость, что я не супермен и взглядом просвечивать непрозрачные предметы не умею.

— Я так понимаю, хирурга в клуб вышивания крестиком не включаем? — шуточка получилась очень мрачной, но тут уж ничего не поделать. — И с ним ты, наконец, попал?

Вообще-то пластический хирург Иосиф Давыдович Перельштейн был последним в списке пластических хирургов, которые могли бы провести операцию такого рода в то время в Москве. Все-таки пластика лица — не подкачка губ, квалификация нужна повыше.

Вот только этот хирург семь с лишним лет назад улетел в Израиль и добираться до него пришлось тогда, когда других хирургов Влад уже обработал. Хотели сэкономить, но не вышло.

— Он узнал её, — Влад без лишних слов кивает на Вику, — ну, точнее не её, а девчонку, которая подгоняла себя под неё. Говорит, хорошо запомнил, потому что это был очень непонятный случай в его практике, когда девушка шла на незначительные, корректирующие изменения, подгоняя себя под чужую фотографию. Все-таки деньги были… Немаленькие.

— Перельштейн не был самым дешевым хирургом тогда, — задумчиво припоминаю я, — дешевых мы уже проверили. Значит, не экономили? А фамилию пациентки он случайно не запомнил?

Конечно, шансов на то, что хирург вдруг вспомнит пациентку, которую оперировал восемь лет назад было немного, но…

— Случайно запомнил, — Влад сегодня явно решил устроить праздник и порадовать меня по полной. — И мои ребята уже даже эту красотку пробили. И нашли.

— Она жива? — этот вопрос как-то сам по себе всплывал всякий раз, когда у нас появлялся возможный вариант нового свидетеля.

Слишком уж много было «участников клуба».

— Жива и процветает, — Влад достает из папки новую фотографию, — знакомьтесь, Анжелика Дмитриевна Кайсарова.

Девушка на фотографии действительно была живой. Если судить по пробитой на краю фотки дате. Зябко куталась в дорогое пальто и садилась в открытую перед ней услужливым телохранителем дверцу стильного порше.

Фотограф поймал её замершей в движении, обернувшейся, и этот ракурс был хорошим, чтобы понять — её сходство с Викки действительно было ненормальным.

— И кто же это такая? — тихо спрашивает Викки, переплетая на колене пальцы, выдавая в себе нервозность.

Судя по удовлетворенной улыбке Влада — он очень ждал этого вопроса.

— А это дочь и наследница нефтяника Дмитрия Алексеевича Кайсарова. Кто из вас слышал про такого?

Я слышал…

Дмитрий Алексеевич Кайсаров славу имел широкую, и одной только Москвой она не заканчивалась. И слава эта имела далеко не белоснежный цвет. Как была и у всякого, кто успел подняться на неразберихе в девяностых, да еще и варился в таком сегменте бизнеса как добыча нефти. Кайсаров же не просто поднялся, Кайсаров взлетел. И именно ему принадлежала пятая по прибыльности нефтяная компания страны.

Нет, сейчас криминальная его деятельность благополучно скрылась в тени, о ней просто не говорили, законный бизнес составлял основную часть его деятельности, но… Не всю.

— Твои уже сличали эту фотографию с моими? — история еще совершенно не ясна, но внутри меня гудит тугая струна предвкушения. Мы на верном пути. И мы совершили хороший рывок вперед, наконец-то!

— Это она спала с Завьяловым, — Влад кивает, как всегда готовый ко всем моим вопросам, — по крайней мере, тот раз, что был на видео. И по ресторанам с ним шаталась тоже она.

Одно паршиво — мотивов в принципе, как не было, так и нет. К чему бы этой Анжелике мой развод с Викой?

— Вика, а кто твой отец? — Влад пристально вглядывается в лицо моей жены, будто пытаясь найти там что-то новенькое. — Я от Яра слышал только про мать. Про отца не было ни слова.

— Я не знаю кто он, — буднично и бесстрастно отвечает Вика, — мама говорила, это была недолгий роман, в конце которого он уехал, уверяя её в великой любви, обещал вернуться, но что-то у него там пошло не так. Типичный космонавт, короче…

Вика презрительно кривит губы, всем своим выражением лица объясняя, что она думает о таких мужчинах. И смотрит при этом на меня.

— А он о тебе знает? — Влад продолжает свой допрос.

— Понятия не имею, — Вика равнодушно пожимает плечами, хотя в глазах у неё пустовато для подлинного безразличия, — он не вернулся, значит, либо мертв, либо попросту безответственный мудак. Да и я вышла из возраста, когда не можешь обойтись без папочки.

— А если, — Влад постукивает пальцами по краю новой фотографии, — если папочка с этой мадмуазель у вас общий?

— Хочешь сказать, я — и дочь нефтяника? — Вика даже хмыкает, пытаясь скрыть смешок, и недоверчиво покачивает головой.

— А как еще ты сможешь это объяснить? — Влад пожимает плечами, откидываясь на спинку кресла. — Зачем кому-то был нужен ваш развод? Ну, не на Яра же охотились, в конце концов. Он ведь эту Анжелику сейчас вместе с тобой первый раз видит.

— Возможно, все-таки это актриса? — Я поднимаю брови, пристально вглядываюсь в фотографию. — Она прикидывается дочерью Кайсарова? А где настоящая?

Нет, потрясающее сходство, конечно. Будто её и Вику с одного лекала лепили. Я помню про всю эту муть со сличением, про расположение ушных мочек и так далее.

Но, не зная всей этой истории, я бы при встрече с Анжеликой Кайсаровой натурально остолбенел, узрев бывшую жену с таким мощным апгрейдом.

— Яр, Кайсаров же не мальчик, — Владу моя версия не нравится совершенно, — Это его официальная дочь, от законной жены, между прочим. Он её с младенчества растит. Наверняка даже тест ДНК делал, чтобы убедиться, что это действительно его плоть и кровь. Ты думаешь, отец настолько не знает свою дочь, что за восемь лет не заметит подмены? Да её бы еще в первый месяц поймали и содрали бы с неё столько шкур, что уползала бы она оттуда только одноклеточной инфузорией.

— А еще она изначально была на меня похожа… — рассеянно напоминает Вика, — И откуда-то она взялась…

Её глубоко задумчивое выражение лица и голос заставляют нас обоих уставиться на неё.

— Сдается мне, какие-то мысли у тебя имеются, дорогая невестка, — голос Влада даже звучит выжидающе.

Да уж, судя по всему, имелись. Только делиться ими моя кошка почему-то не очень спешила.

— Да бред, — Вика нервно передергивает плечами, — так, вспомнила кое-что. Но это неважно…

— И все-таки? — терпеливо, но настаивает Влад. — Бред, так бред — не бойся, санитаров не вызовем.