Шрифт:
Закладка:
Девочка обернулась, чтобы проследить за нитями. Так и есть! Они тянулись к бойцам. Причем опутывая руки и ноги Зоряны Ярославны, которая с трудом уходила от атак прыщавого. Так вот значит как⁈ Мало им доспеха, мало продажных судей, они еще и подло мешают подруге Кровавого победить⁈ Дальше все произошло. Сработал закон трущоб — своих надо выручать. А княжна была своя — ей доверял ее спаситель. Рывок и девочка вцепляется зубами в шевелящую холеными пальцами кисть. А потом удар кулака, голову разрывает болью и она проваливается в забытье, ставшее в последнее время таким привычным.
Глава 15
Степь словно решила не отпускать нас, оставить навсегда на своих бескрайних просторах. В запланированный день вылета совершенно испортилась погода. Тяжелое свинцово-серое небо упало на землю и просыпалось густым крупным снегом. А к вечеру замела, завьюжила пурга, да так, что из юрты на улицу выйти было просто невозможно. Отойди от жилья на пару метров — и ты пропал. Видимости нет, ветер сбивает с ног, швыряясь в лицо тяжелыми снежными охапками. Дорогу назад к теплому очагу в этой белой злой круговерти не отыскать.
Вот и пришлось скучать, прячась за толстым войлоком стен. Не знаю, как проводили время Олег с бароном и хан с приближенными, а я рассказывал сказки своим «подаркам», проклиная минуту слабости, когда пошел на поводу у собственной сердобольности.
Запас дров и кизяка у нас был, но неизвестно когда закончится буран, чтобы его пополнить. Потому, с целью экономии, очаг едва теплился, и в юрте было довольно таки прохладно. Зухра, Лейла и Гюльчатай (так я стал называть мелких — настоящие имена они сообщить наотрез отказались, заявив, что как их теперь зовут должен решить Господин) зябко кутались в тулупчик, при этом добросовестно исполняя обязанности хозяек. Они готовили еду, благо с продуктами проблем не было — сушеного мяса и крупы хватало, мыли посуду, делали уборку, вышивали на моей одежде. Подаренной. Камуфляж трогать я категорически запретил, после того, как, проснувшись утром, увидел бушлат расшитый узорами золотой нитью. Велел спороть. Чем обидел и напугал мелких. Эти засранки стояли на коленях глядели мне в лицо испуганными виновато-просящими полными слез глазами и хлопали длинными ресницами. Пришлось улыбаться, гладить по головкам и объяснять, что я не сержусь, просто, прежде чем что-то делать с моими вещами, неплохо поинтересоваться мнением их хозяина. Меня не поняли, но клятвенно пообещали делать, как прикажет Господин.
А первой же метельной ночью пигалицы забирались ко мне под одеяло, щебеча в один голос, что им холодно и страшно. В этот раз без всяких эротических поползновений. Игру в настойчивое соблазнение мелкие прекратили, перейдя к длительной, ненавязчивой осаде. Теперь они отыгрывали невинных девочек, нуждающихся в защите и суровом воспитании. И это было забавно. А я, после лечения у шамана, размяк. В первую же ночь, чтобы успокоить детей и скоротать время, рассказал им читанную в далеком забытом детстве историю про девочку Элли и волшебника из Изумрудного города. И это стало ошибкой! Теперь из меня вили веревки, требуя все новых и новых рассказов и историй. Был, правда, и плюс. Увлекшись сказками, которых я знал и помнил великое множество, проказницы забыли о своем настойчивом желании соблазнить такого замечательного и легендарного меня. Хвала всем Богам Вселенной!
На шестой день нашего заточения буран начал стихать. К утру ветер совсем прекратился, а еще через пару часов нас откопали, пробив проход в огромных, в человеческий рост, сугробах. Бездонное синее небо, без единого облачка, кружило голову, затягивая в свою глубину, ярко сияло солнце, играя бликами в кристалликах снега, жесткий, кусачий мороз обжигал лицо. Из-за этой стужи пришлось отложить вылет еще на несколько дней. Олег побоялся, что конструкции дирижабля не выдержат холода. А вешать защиту от аномалии еще и на систему обогрева корпуса и агрегатов было бы совсем расточительно. Да и я бы не потянул обслуживание такого количества амулетов. В общем, проще было переждать непогоду. Тем более, долго такой экстремальный мороз держаться не мог.
Наконец, потеплело, и мы начали готовиться к вылету. Погрузка подарков от хана Великому князю и предстартовая проверка заняли еще сутки. Свои подарки я оставил на хранении у Мункэ-тэнгри, забрав с собой только мелких плутовок и, выцыганенные у шамана во время наших посиделок, старинные книги, написанные синскими иероглифами. Думаю, в княжестве найду человека, который сможет мне помочь их перевести. Надо бы обсудить это дело с профессором. Правда, чокнутый ученый наверняка опять начнет требовать с меня расшифровку формул и будет агитировать за науку, но тут можно будет и поторговаться. Главное — понять ради чего торгуюсь. А то может случиться так, что в старинных книгах, вместо интересующих меня знаний по магии и устройству мира, окажется жизнеописание какого-нибудь императора или военачальника, а то и того хуже, великого культиватора.
Все когда-нибудь заканчивается, закончилось и наша миссия. Слава Богам, мы все-таки вылетели. С нами в княжество отправлялось посольство Великого хана, во главе с наследником Бахтияром. Но то были не мои заботы. Пусть с ними разбирается Олег. А меня порядком утомили фанатично-восхищенные взгляды степняков. Потому едва дирижабль взмыл в небо, я скрылся в ставшей родной каморке в техническом отсеке. Там мне было привычней и удобней.
А вот «подарки» пришлось поселить в выделенной мне, как офицеру, каюте, приказав непоседам без моего ведома никуда не выходить и ни с кем не разговаривать. Мордочки скривили, но пререкаться и не подумали. Пришлось пообещать заглядывать к ним, как можно чаще. Все-таки дети на боевом воздушном судне весьма не к месту. Да и страшно им, хоть виду и не показывают. Но я то вижу. А вообще, не правильно все это. В Або — Сольвейг, здесь — эти три пигалицы. Я становлюсь слаб. Зарекался же после Жанет и детей ни к кому не привязываться, а тут… Еще и мама стала сниться практически каждую ночь. Броня, которую я воздвигал вокруг своей души на протяжении нескольких жизней, дала трещину. Странно. Непонятно.
