Шрифт:
Закладка:
«А не мог этот подонок выронить ключи от машины где-то рядом с домом? Когда заталкивал сено в подвал и поджигал? Когда выхватывал пистолет?»
Медленно, шаг за шагом он обошел всю территорию у дома, разглядывая помятую траву, разгребая палкой обгорелое, пахнущее бензином сено, островки подсыхающей пены. И через полчаса под клочком сена нашел затоптанные в пыль два ключа на простеньком кольце. Большой и маленький.
Зеленая «тойота»
По узкому пешеходному мостику Корнилов перешел через Оредеж. В довоенные времена здесь была мельница, и он застал еще время, когда колхозники привозили сюда молоть полученное на трудодни зерно. А мальчишки ловили на мелководье пескарей. Для этого надо было найти иностранную бутылку, у которой дно напоминало воронку, осторожно пробить его, пропустить через дно и горлышко шнур, положить в бутылку немного толченой картошки и, забросив снасть, ждать, когда в нее заплывет побольше юрких, почти прозрачных пескарей.
Сейчас берега реки были пустынны. Никто не ловил рыбу, не купался. По воде уже плыли первые опавшие листья.
Едва заметная тропинка сворачивала с дороги вправо. Игорь Васильевич нырнул в густые заросли ольхи. Земля здесь не просыхала даже в самые жаркие дни, и комары, отгулявшие свое на высоких песчаных берегах, здесь царствовали по-прежнему.
Поднявшись на пригорок, Корнилов очутился в сосновом бору с редким березовым подлеском. Осенью он ходил сюда за грибами и знал, что со стороны Киевского шоссе, от Рождествена, к бору ведет наезженная машинами колея. И если человек, подпаливший его дачу, приехал на автомобиле, лучшего места, чтобы спрятать его, трудно найти.
Тропинка привела генерала к лесной, заросшей густой травой дороге. Кое-где из травы выглядывали крошечные сосенки и березки. Дорога начала зарастать. И поэтому Корнилов легко обнаружил свежий след от машины. Машина приехала со стороны села и свернула прямо в лес, поломав на своем пути немало молодой поросли.
«Теперь надо притормозить, прислушаться».
Корнилов понимал: если поджигатель приехал не один, его сообщник, узнав о провале, давно бы уже слинял. Но осторожность никогда не помешает.
Прислонившись к молодой сосне, он замер, чутко прислушиваясь к тому, что происходит в лесу, и не услышал ничего, кроме пения птиц.
Лишь вдалеке гудело шоссе. За рекой, в стороне Даймища, тарахтел трактор. Корнилов ощущал, как плавно покачивается сосна, к которой он прислонился. Он и сам покачивался вместе с ней, а когда смотрел вверх, голова начинала кружиться.
«А чего я таюсь? — мелькнула мысль. — Мало ли ходит людей по лесу в поисках ягод или грибов? Или просто прогуливаются!»
Он подобрал сухую сосновую палку и не спеша двинулся по следу автомашины. И не успел сделать и десять шагов, как увидел ее. Запыленная зеленая «тойота» стояла среди тоненьких, в рост человека березок. Половина из них была безжалостно сломана. Ночью, второпях, поджигатель защемил одну из березок крышкой багажника.
В салоне машины было пусто. Корнилов внимательно оглядел кусты, каждую сосну, за которой мог бы спрятаться человек, потом сделал небольшой круг и, наконец, стараясь не наступить на сухие ветки, остановился у водительской дверцы. Подумал: «Не дай бог сигнализация завоет».
Он достал ключи, вздохнул и вставил один из них, маленький, в замок. И тут же почувствовал, как в спину ему — между лопаток — уперся твердый предмет. Он ни секунды не сомневался, что это ствол пистолета.
— Руки назад!
Корнилов завел руки за спину и тут же оказался в наручниках.
«Ну вот, дождался! — мелькнула непрошеная мысль. — Для полного счастья наручников мне и не хватало».
— Повернись! — голос звучал очень спокойно.
Корнилов повернулся. Перед ним стоял высокий молодой мужчина лет тридцати пяти. Короткие светлые волосы, худощавое, чуть удлиненное интеллигентное лицо.
Внезапно у Корнилова появилось ощущение, что лицо блондина ему знакомо.
Было время, он запоминал не только лица людей, но и обстоятельства, при которых их увидел впервые. Запоминал навечно фамилии и имена. Уйдя со службы, Игорь Васильевич старался не забивать голову ненужной информацией. И память с возрастом теряла былую цепкость. Но это породистое лицо, голубые пронзительные глаза, в которых можно было прочесть глубоко запрятанную удаль: «Ну, мы вам еще покажем!», генерал вспомнил.
Он встречал этого мужчину. Только где? В коридорах Большого дома на Литейном? В купе «Красной стрелы»? Может быть, перед ним один из бывших практикантов, несчетное число которых прошло через Управление угрозыска?
Мужчина рассматривал Корнилова пристально и неодобрительно. И, как показалось генералу, слегка разочарованно. Стоял он близко, на расстоянии согнутой в локте руки, сжимающей пистолет — кстати, наш «макаров». Генерал разглядел даже первые морщинки в уголках глаз и седую прядку в светлых прямых волосах.
Корнилова не покидало ощущение о чудовищной ошибки — он не хотел верить, что человек с такой располагающей внешностью может быть бандитом. Но глаза… Холодные, голубые, беспощадные. «Чекист? — подумал генерал, увидев, как тот засунул пистолет в наплечную кобуру. — Если и чекист, то бывший. Работает на мафию».
А молодой человек молча и очень профессионально обыскал Корнилова, укрепив его подозрения насчет рода занятий.
Если он и удивился, ничего не обнаружив в карманах и за поясом, кроме большого потемневшего ключа — ключа от дачи, — то ничем своего удивления не выдал, а ключ положил в карман своего летнего пиджака. Потом протянул руку к ключам от машины, один из которых Корнилов вставил в замок водительской дверцы.
Генерал замер. Теперь он уже молил Бога, чтобы сигнализация в машине сработала и завыла как можно громче. Но чуда не произошло. Мужчина открыл дверцу, а «тойота» молчала. Он открыл другую дверцу — на заднее сиденье:
— Сам заберешься или помочь?
Корнилов нагнулся и с трудом протиснулся в салон. Мужчина опустил кнопку замка. Сам сел на переднее сиденье.
— Где Кюн?
Игорь Васильевич вспомнил — эту фамилию он слышал в последние дни. От кого? От Болеслава Творожникова? Нет. Значит, от Алабина. Точно. Приятель убитого в «Астории» Конрада Потта. Охотника за русскими сокровищами.
— Кто это?
— У вас есть один шанс остаться в живых — рассказать мне, где найти Кюна. Иначе я сожгу вас в этой таратайке.
Корнилов усмехнулся. Начав с «ты», парень незаметно для себя перешел на «вы». Рецидив хорошего воспитания? Или произошла какая-то перемена в его мыслях?
«Так где же мы встречались?» — генерал заставлял свой мозг лихорадочно ворошить прошлое. Слишком многое от этого зависело. Все.
Вспомнив Джордано Бруно, сгоревшего на костре, Корнилов сказал:
— Святая
