него. Игнорировал других, их чувства.

— Что тебя злит конкретно? Что кто-то сравнил тебя с отцом, или что ты замечаешь за собой схожесть с ним?

— И то, и другое… Но в ЮЭЙ я стал мыслить по-другому. По крайней мере все началось с соревнований, когда я сражался с Мидорией. А потом ты вернулась в мою жизнь. Мне казалось, я начал видеть больше, принимать себя, свою силу.

— И тут какой-то парень говорит, что ничего ты не поменялся, да? — уловила я суть вопроса. — Если ты сорвался, то это тебя сильно задело.

— Это было обидно, но он прав. Я слишком зациклен на отце, и мне стоит принимать себя, какой я есть, и не ставить свои цели вокруг Старателя. Но… из-за своих терзаний я завалил экзамен. Вел себя, не как герой. И, честно говоря, я отказываюсь идти домой, потому что от этого легче не станет. Пусть отец и злится, его крики я выдержу. Но мне не хочется, чтобы меня жалела Фуюми или Нацуо. Ребята из ЮЭЙ тоже начнут меня подбадривать, заострять на этом внимание. Поэтому я хотел побыть с тобой, ты ни слова не обмолвилась о моем проигрыше.

— Только не подумай, что мне все равно, — виновато улыбнувшись, я только сейчас поняла, что действительно даже не удосужилась справиться о состоянии парня. — Просто… у меня тоже… проблема нарисовалась.

— Из-за твоей сестры?

— Понятное дело, что Аямэ уже не та девушка, какой я ее помню, она по уши увязла в преступном мире, борясь за выживание. Я все думала, почему она пришла сейчас, что она скрывает от меня? Оказалось, ничего. Ничего такого, о чем бы нельзя было догадаться. Аямэ хочет, чтобы я вернулась в семью, вернулась к ней.

— То есть… в Юмемия, в преступный мир?

— Одно как следствие другого. После экзамена я пошла под трибуны, чтобы встретиться с ней… а в итоге встретила еще и Старателя. — От одного воспоминания о минувшей встрече дрожь брала, я поежилась и обхватила себя руками. — Они как два голодных пса смотрели друг на друга, а я чувствовала себя костью, которую они перетягивали. Аямэ все еще ненавидит Старателя, не может простить ему смерть наших родителей и брата… да всего клана в целом. И ей не нравится, что я не чувствую то же. Она назвала меня ребенком, которому пришлось адаптироваться… Возможно, она права. Но я не хочу этого. Не хочу возвращаться к той лютой ненависти, я готова жить с тем, что моя сила… вся моя жизнь связана со Старателем. Потому что я решила стать героем, стать… Мне и так сложно, я вообще удивлена, что комиссия позволила мне сдавать экзамен. Да, и я сдала, но после слов Аямэ, как та же комиссия подписала разрешение о ее присутствии в роли наблюдателя… Я уже ни в чем не уверена.

Чувство, что все идет по чьему-то плану, что кто-то дергает меня, как марионетку, за ниточки, обострялось с каждым днем. А сегодня и вовсе сводило с ума. Аямэ от меня так просто не отступит, она намерена вернуть меня в семью, и мое желание стать героем кажется ей детской наивной мечтой. В какой-то степени она права, я действительно ребенок, и не только потому, что мне комфортно общаться с подростками и еще не стукнуло двадцать. Я мир не видела, живу в вакууме, пусть и давно сломала розовые очки.

— Если ты хочешь быть героем, то станешь им, — обмолвился Шото, — ты набрала высший балл не просто так. Если бы комиссия не хотела допустить тебя к геройской работе, они бы не дали тебе пройти.

— Ну, как показала практика, это все равно было бы бесполезно. Вы с Бакуго завалили финальный экзамен, но вам дали возможность дополнительной подготовки и повторной сдачи.

— Да, но не тем ребятам, которые не прошли первый тест.

— Это надо очень постараться, чтобы завалить первый тест, — мрачно подметила я. — Я не знаю, что мне делать, потому что не понимаю, где враги, а где друзья. Точнее… Я понимаю, что твой отец не хочет со мной возиться, но когда он разговаривал тогда с Аямэ… Он ни слова не сказал в мою защиту. Ничего о том, чтобы злодеи ко мне не лезли или… может, конечно, я многого прошу.

Засмотревшись в одну точку, начала замечать черные точки на асфальте, которых становилось все больше и больше. Дождь постепенно накрапывал, но кроны дерева пока защищали от него.

— Единственный, кому я хоть в чем-то могу доверять, это ты, Шото, — вложив свою ладонь в руку парня, я крепко обхватила ее, почувствовав, как он сжал мои пальцы в ответ. — Возможно, это неправильно. Но мне нравится моя жизнь. Прошлое не изменить, но… мне не хочется жить им, упиваться ненавистью и быть в тени. Мне нравятся ребята из твоего класса, я бы хотела с ними подружиться. Я хочу стать самостоятельным героем, а не девочкой на побегушках. И… у нас с тобой странные немного отношения, но мне нравится быть рядом. Ты серьезный и милый одновременно, пугающий иногда, а иногда тебе нужна защита. Но главное, ты поддерживаешь меня, ты веришь в меня. И… что ты на меня так пристально смотришь?

— Я просто внимательно слушаю.

— Хех. Да, а еще честный.

— Разве это плохо?

— Нет, — улыбнувшись, я ухватилась за коварную мысль. — Тогда скажи, чего ты тогда смотрел на меня и Мидорию так мрачно?

— Я же сказал, тебе показалось, — раздраженно фыркнув себе под нос, парень отвернулся. — Ты специально об этом напоминаешь? Чтобы позлить меня?

— А ты злишься?

— Нет. Из-за такой ерунды злиться будет только дурак. Это глупо.

— Угу, — хитро улыбнувшись, я чуть подтолкнула Шото и опустила подбородок ему на плечо, прошептав на ухо: — Пойдем домой, а то дождь усиливается.

Идея ляпнуть про Мидорию пришла спонтанно, и все для того, чтобы не зацикливаться на грустной ноте. От близости моего голоса парень выпрямился, видимо, дыхание защекотало ему шею. Он чуть обернулся и внимательно смотрел мне в глаза без каких-либо эмоций, просто… словно рассматривал картину, и я в ответ позволила себе сделать то же. Бирюза от отца, серая дымка от матери. Даже несмотря на ожог, он сохранил красоту, от которой сердце наполнялось радостью.

Воспользовавшись моментом, пока никого не было рядом, я подалась чуть ближе и вопросительно посмотрела на парня. Не говоря ни слова, он чуть обернулся и накрыл мои губы поцелуем. Мягким, нежным, которые бы сошел за легкое прикосновение. Но от этой легкости голова шла