– А вот и наши проводники, – сказал Луан.

Но Дзоми как будто не слышала его, она продолжала гладить пальцами логограммы на писчем подносе, отложив в сторону недоеденное пирожное.

Глава 13

Купцы и крестьяне

Пан, третий месяц шестого года правления Четырех Безмятежных Морей

Одного за другим представляли императору остальных пана мэджи, и те с разной степенью размаха презентовали свои идеи. Некоторые устраивали спектакли на манер Киты Ту, другие предъявляли модели или картины. Один даже заставил слуг бегать вокруг Большого зала для приемов, запуская воздушных змеев. Затея сия была призвана проиллюстрировать возвышенность его аргументов. Но веревки перепутались, и змеи врезались в балконы, вызвав переполох и шутки на предмет «запутанных построений» логики автора. Еще один пана мэджи решил обратиться к повелителям Дара с предложением стать участниками его мини-оперы, спев хором: успех эксперимента превзошел все ожидания.

Император Рагин расспрашивал каждого испытуемого, переключаясь с их эссе на новые темы, казавшиеся ему более интересными. Тэра, посвященная в истинное значение происходящего, с большим интересом наблюдала за напыщенными, довольно странными ответами экзаменуемых, так же как и за подводными течениями власти в Большом зале для приемов. Создавалось впечатление, что император, пана мэджи и придворные играли в некую замысловатую игру, где под покровом одной беседы ведется совсем другая.

* * *

Очередной испытуемый, Нарока Худза, был из Гэджиры, владений королевы Гин. В его говоре слышались четкие, отрывистые гласные, характерные для ганского диалекта, а нефритовые заколки, удерживающие на затылке тройной свиток-пучок, поблескивали в лучах солнца.

– Ренга, в начале своего выступления мне хотелось бы почтить диковинкой вашу мудрость и усердие премьер-министра Кого Йелу.

Слуги Нароки распаковали сумки и стали собирать в середине Большого зала массивную машину. Она состояла из установленных по обеим сторонам вертикальных спиц. На правую спицу был намотан толстый свиток бумаги, другой край которого завели на левую. Зрители видели, что свиток разделен на крупные прямоугольники, в каждый из которых вписана картинка.

Перед спицами поставили прямоугольную раму, размером в точности совпадающую с картинками на свитке. Верх и низ рамы крепились к оси и свободно поворачивались. К каждой оси была присоединена пара дощечек, придававших им сходство с мельничным колесом, снабженным всего двумя плицами. Устроены они были так, что лопасти верхнего колеса соприкасались с лопастями нижнего точно посередине рамы. Синхронно вращаясь, оба колеса действовали, как поворачивающиеся двери: то закрывая (когда плицы встречались), то открывая (когда они выстраивались параллельно полу) вид на расположенную за ними картинку.

Сложная система шестеренок и ремней шла от спиц и колес с лопастями к коленчатому валу с педальным приводом. Слуги уселись на сиденья, положив ноги на педали, и приготовились.

Присутствующие затаили дыхание, предвкушая волшебное зрелище, которое обещал представить странный аппарат.

Нарока обвел зал взглядом и порадовался, что к нему приковано всеобщее внимание.

– Начинайте! – Он резко взмахнул рукой.

Слуги принялись в ровном темпе крутить педали. Шестеренки и ремни передавали усилие на колеса с плицами, и те стали открываться и закрываться, в быстрой последовательности пропуская свет. Одновременно массивный свиток бумаги начал вращаться, перематываясь справа налево.

Все в зале дружно охнули.

Картинки на свитке словно бы ожили. Появился корабль, рассекающий бушующее море, груженный мешками с зерном, тюками шелка и ящиками с прочим товаром. Судно отважно проложило себе дорогу через дождь и грозу и благополучно прибыло в порт, где толпа встречающих радостно приветствовала моряков.

Затем возникла карта островов Дара, и производимые в каждом регионе товары постепенно проявлялись на ней, как будто нарисованные невидимой рукой: знаменитые рыба и крабы залива Затин; увесистое красное сорго и блестящий белый рис Кокру; кораллы и жемчужины с побережья Волчьей Лапы; таро и шкуры с Тан-Адю; высокие штабеля бревен из Римы; фрукты, вино и шерсть с Фасы; благовония и шелка из Гэджиры…

На карте проступили кораблики, плывущие из одной области Дара в другую и оставляющие за собой след, похожий на паутинку. Постепенно все острова Дара сплелись в единое целое, соединенные блестящими маршрутами бороздящих море судов. Корабли мерцали, постепенно разгораясь, подобно метеоритам, прочерчивающим линии в ночном небе.

Неожиданно живые картинки исчезли. Весь толстый рулон бумаги перемотался справа налево, свободный конец свитка ритмично хлопал по машине. Слуги стали крутить педали медленнее, а потом и вовсе остановились.

Повелители Дара не хотели поверить, что чудесное представление закончилось. Уж слишком волшебным оно было.

Луан понимающе улыбнулся. Хотя демонстрация получилась впечатляющей и тяготела к внешним эффектам, он сразу уразумел принцип. Подобным образом мастера из народа получали живую картинку при помощи вращающихся фонарей, изготовляемых для Праздника фонарей, этим же развлекались и школьники, делавшие рисунки на уголках толстых кодексов. Каждое последующее изображение лишь немного отличалось от предыдущего, и если прокручивать их достаточно быстро за мелькающими ставнями, то возникает иллюзия, будто они движутся.

* * *

– …Если купцы обретут признание, которого заслуживают, и защиту, которой требуют, то результатом станет неизбежное процветание Дара.

– Ты возражаешь против императорского эдикта о повышении портовых пошлин? – спросил Куни.

– Да, среди прочего, – ответил Нарока.

– Мне твое предложение кажется интригующим, – сказал Куни Гару. – Разумеется, древний Ган славился торговыми кораблями, но еще Кон Фиджи считал, что, пока крестьяне, ткачи, кузнецы и прочие ремесленники производят товары, купцы всего лишь перемещают их и наживаются на нуждах, лишениях и голоде прочих. Твое представление, пусть и выглядит чудесно, бедно аргументами. Ты можешь изложить их более подробно?

* * *

– Да это лучшее представление из всех! – воскликнул Фиро. – Вот бы и нам научиться делать такие же движущиеся картинки.

– Не думаю, что тебе хватит терпения, – заметила Тэра. – Чтобы сотворить нечто подобное, сотни художников должны были беспрерывно работать с самого конца Великой экзаменации. Семья Нароки очень богата, а зрелище получилось не особо изысканным. Спорим, отцу оно не понравилось?

– Я думал, что папа благоволит купцам, – прошептал Фиро. – Он вечно толкует, как много делал для их защиты в бытность герцогом Дзуди.

– Помните, что иногда император обязан задавать вопросы, не исходящие от него самого, – сказала Сото. – И подчас ответы, которых он добивается, предназначены для чужих ушей.

* * *

– Моралисты способны многому поучить нас, ренга, – заявил Нарока. – Но Единственный Истинный Мудрец жил в иное время, когда поселения были маленькими и их обитатели не удалялись от дома больше чем на десять миль. Другим временам нужна другая мудрость.

– Некоторые истины имеют непреходящую ценность, – заметила императрица Джиа. Голос ее прозвучал негромко, но разнесся