class="p1">– Видишь ли, вдали от суеты больших городов Дара мне не хватает их шума и красок. Однако, когда я живу в них слишком долго, то скучаю по чистоте и уединенности природы.

– Похоже, тебе никак не угодишь.

– Полагаю, так оно и есть. – Луан улыбнулся. – Это сложно.

Наконец гондола коснулась грунта. Дзоми погасила пламя в горелке, и шар начал терять воздух и колыхаться на ветру. Девушка вылезла из гондолы, соединила несколько бамбуковых секций в длинный шест и стала подталкивать шар так, чтобы он опустился на землю ровно и веревки не перепутались.

Старик с длинной седой бородой подошел поприветствовать гостей. Луан вслед за Дзоми выбрался из корзины.

– Веал бе хале, алл’ври-чоон, – произнес дед.

– Гоад’орров, Коми, – ответил Луан. – Хале ту веал.

Они отвесили друг другу глубокие поклоны, и старейшина Коми трижды подмел рукавами землю между ними – ну прямо как актеры, изображающие древних героев, – после чего оба уселись в позе геюпа.

– На каком наречии вы говорите? – шепотом поинтересовалась Дзоми, пристраиваясь рядом с Луаном.

– Это диалект аму.

– Он не похож на язык, на котором разговаривают купцы из Аму на рынке. Погоди-ка! Такая речь была в ходу тридцать поколений назад?

– Не совсем. Язык меняется быстро: никогда не обращала внимания, что даже старики в твоей деревне говорят не совсем так, как ты? Не сомневаюсь, что речь народа старейшины Коми со временем тоже претерпела перемены. Но поскольку здешние обитатели живут изолированно, они смогли частично сохранить систему произношения, где присутствуют звуки из прошлого, утраченные в остальном Аму. Я знаю несколько фраз и способен понять еще некоторые, но потратил слишком мало времени, чтобы толком выучить их язык.

– Тогда как же мы будем общаться? – спросила Дзоми.

– Увидишь.

Из одного из домов вышли мальчик и девочка, оба моложе Дзоми. Мальчик держал поднос с некоей серой, похожей на грязь субстанцией, а на подносе у девочки стояли грубой работы глиняный чайник, четыре чашки и блюда с закусками. Дети поставили подносы между старейшиной Коми и Луаном Цзиа, поклонились и ушли.

Коми разлил всем чай – не забыв и про четвертую чашку, предназначенную для богов, – и знаком предложил отведать. Дзоми пригубила: настой был холодный, с цветочным вкусом, приятным, но незнакомым.

Старейшина закатал рукав и взял лежащий сбоку от подноса нож. Кончик его был такой тупой, что напоминал лопатку. При помощи ножа Коми принялся расчерчивать серую субстанцию на квадраты, как будто собирался нарезать пирог. Потом отложил инструмент и стал пальцами мять податливое серое вещество.

– Это глина, – пояснил Луан.

Заинтригованная Дзоми смотрела во все глаза. Старейшина налепил из глиняных квадратиков холмиков и пирамидок, а потом начал придавать им форму ножом.

– Он что, пишет? – прошептала Дзоми. – Это ведь логограммы ано, так?

Луан кивнул.

– Поскольку буквы зиндари просто передают звуки речи, то, пиши он буквами, я с таким же успехом мог бы прочесть написанный им текст, как и понять устную речь. Логограммы ано, напротив, не привязаны к повседневной речи людей, но заморожены вместе с умершим языком ано, который мы оба знаем.

– Так Коми пишет подобно первым ано? – Дзоми охватило благоговение при мысли, что она видит, как некто пишет в точности так же, как люди, обратившиеся в призраков тысячу лет назад. Это было сродни магии.

– Ну, не совсем так. Хотя классический ано не применяется нынче для общения в быту, это язык поэзии и науки, и потому он постепенно менялся, впитывая слова и идеи, родившиеся уже после прихода ано на эти острова. Но поскольку классический ано для устной речи используется редко, да и то лишь учеными, он привязан к логограммам, которые изменяются гораздо медленнее, чем развивается обиходный язык, гибкий и подвижный. Даже ко времени Унификации Мапидэрэ логограммы в Семи государствах были достаточно схожи, так что человек, образованный и умеющий читать ключи, легко мог овладеть системой письма другого королевства. Логограммы Коми несколько отличаются от тех, которые изучал я, но мне не составляет труда понять их. Мы можем общаться при помощи ножа и глины.

Дзоми смотрела, как старейшина Коми и Луан Цзиа по очереди придавали форму глине, превращая ее в речь. Зрение у старейшины было плохое, и он читал ответы Луана, поглаживая логограммы пальцами, заменявшими ему глаза.

– Что значит та первая логограмма, которую ты написал? – шепотом задала вопрос Дзоми.

– Как она выглядит? – уточнил Луан, отхлебывая глоток чая. – О, этот аромат сливы и утренней орхидеи просто чудесен. Я так по нему скучал.

Логограмма была простая: приземистый конус с тремя пиками, торчащими из вершины.

– «Маленькая гора»? – произнесла Дзоми с легким трепетом в голосе.

– Верно, это логограмма, обозначающая гору, читается на ано как «йеда». А как насчет следующей?

Воодушевленная успехом, девушка уже с большей уверенностью вгляделась в следующий квадрат на подносе. Эта логограмма была посложнее и напоминала изображение крошечного человека на склоне.

– «Человек на склоне горы»? – предположила она.

– В какую сторону он смотрит?

Дзоми наклонилась, чтобы разглядеть получше. Голова человечка была треугольной, и острый угол указывал на вершину склона.

– Как я понимаю, этот паренек поднимается по склону… Логограмма означает «взбираться»? – предположила Дзоми.

– Хорошо! Очень хорошо! На ано она читается «кототу». – Луан откусил кусочек от пирожного, которое держал парой палочек. – Тебе нужно это попробовать, Мими-тика.

Дзоми промучилась какое-то время с палочками, потом плюнула и, не обращая внимания на строгий взгляд наставника, взяла пирожное рукой. Оно было по-настоящему вкусным: липкий рис в кокосовой стружке с начинкой из чего-то, напоминавшего папайю, но в то же время не папайи.

Все еще с набитым ртом, она ухитрилась сказать:

– Так ты обсуждаешь со старейшиной подъем на гору за деревней?

– Хорошая догадка. – Луан Цзиа улыбнулся. – Это были одни из первых логограмм, которые я выучил еще ребенком.

– Значит, все логограммы являются скульптурным изображением того, о чем они говорят? Их так просто распознать! Но почему тогда людям требуются годы, чтобы изучить их?

Старейшина Коми закончил читать вопрос Луана и начал писать ответ на оставшихся квадратах подноса для письма.

– Если ты считаешь, что это просто, то скажи мне, что говорит старейшина Коми?

Дзоми разглядывала логограммы, выходившие из-под рук и писчего ножа старика, квадрат за квадратом.

– Это похоже на… раковину гребешка? Но она в том же квадрате, что и другие две вещи… Это в самом деле спелая зимняя дыня? А это банановый лист?

Луан закашлялся и едва не выронил чашку. Прикрыв рот рукавом, он весь покраснел, смеясь так, что слезы брызнули из глаз.

Дзоми обиженно посмотрела на него:

– Кон