Шрифт:
Закладка:
В конце мая вышло постановление НТК о том, что в высших учебных заведениях «технического профиля» срок обучения студентов увеличивается до пяти лет. Пока это постановление не касалось выпускников тридцать первого года, но все же только на химфаке почти восемьдесят человек потенциальных выпускников были оставлены «на дообучение»: новые химические предприятия все же требовали гораздо более квалифицированных специалистов, чем были отучившиеся четыре года студенты. Тем не менее все же большинство студентов благополучно защитили дипломные проекты и разъехались по всей стране, чтобы уже начать «наносить пользу» советскому химпрому. То есть непосредственно из университета по заводам разъехалось все же меньше половины выпускников, а изрядная их часть начала работу в исследовательских институтах. И довольно многие остались в Москве и ближайших ее окрестностях, а Вера, начиная с середины июня, постоянно моталась по этим институтам. Ну и по заводам тоже, а чаще всего она ездила в Сергиев, где началось строительство сразу двух «химических заводов». Один — непосредственно на окраине города, а один — рядом с поселком одиннадцатого завода Вохимтреста. По сути, новый завод в поселке был «расширением» завода уже существующего, с той лишь разницей, что военному химтресту он не подчинался. Но Лаврентий Павлович подозревал, что и «старый» завод Вера планировала «захватить»: ее постоянные жалобы на то, что практически одинаковые заводы подчиняются самым разным ведомствам и потому работают крайне неэффективно, на это явно намекали. Но вот способы такого захвата товарищ Берия пока не понимал: когда он в лоб спросил у Старухи, не желает ли она этими Сергиевскими заводами сама руководить, та ответила:
— Вам самим-то не смешно мне такое предлагать? Ну какой из меня руководитель завода?
— А я не предлагаю, а просто спросил. Чтобы понять, зачем ты так срочно эти заводы строить захотела.
— Я же показывала вам зачем.
— Ну да, а кто все это делать-то там будет?
— Вот как раз там есть кому все это делать. Одиннадцатый завод под руководством товарища Рдултовского создавался, там рабочий грамотный. А если меня на завод ставить… я же исследователь, завод больше ничего произвести не сможет: все будут заняты проведением интересных мне экспериментов. И кому это понравится?
Разговор этот ничем тогда и не окончился, разве что к новому поселку срочно начали железную дорогу тянуть от разъезда Бужаниново Ярославской дороги, а Вера, убедившись, что стройки идут по плану, снова пристала к начальнику с просьбой о «загранкомандировке»:
— Лаврентий Павлович, мне тут кое-какие станки срочно понадобились, и я даже наверное знаю, где их можно купить. То есть думаю, что эти станки купить можно, но они не самые дешевые и могут все же не подойти. Так что сначала их посмотреть нужно… это в Линце.
— Где?
— В Линце, это город такой в Австрии.
— Ну ты меня за полного-то дурака не держи, где Линц я знаю. А вот отпускать тебя опять на пару недель почему-то ни малейшего желания не испытываю.
— Я тоже не испытываю желания две недели где-то мотаться. Так что день — самолетом в Берлин, на второй день самолетом же в Линц. Там максимум день потрачу — и назад. А если вы снова не начнете мне читать нотации на тему выкидывания с таким трудом заработанных мною денежек на всякую ерунду, то уже через трое суток вернусь.
— Это как?
— Это так: от Берлина до Линца два-три часа лету, и если арендовать там самолет… Утром в Линц, днем — все дела там, вечером уже снова в Берлине…
— Я так понимаю, что ты уже об аренде самолета договорилась…
— Хуже, мне Марта свой предоставит. Но бензин — за мой счет, и оплата пилоту тоже.
— Черт с тобой, лети. Но если с тобой что-то случится…
— Как там матери детям обычно говорят, которые на ручку купаться идет: утонешь — домой можешь не возвращаться. Но не получится вам от меня так просто избавиться, и не надейтесь!
На самом деле Вера вдруг вспомнила, как ее муж примерно в это же время ездил в Австрию договариваться о закупке какого-то оборудования. Не договорился, но жене потом сказал, что в Линце довольно немелкая компания распродавала прекрасные ткацкие станки буквально за копейки. Советских представителей сделка не заинтересовала, ведь станки были спроектированы для работы с вискозными нитями и с хлопковыми использоваться не могли. Но если хлопок использовать даже не планировалось…
Марта Густаффсон Веру лично встретила в Берлине, прямо на летном поле, так что Вере даже через таможню проходить не пришлось. Причина такой встречи была очень простой: у нее в Америке спрос на капроновые чулки не удовлетворялся даже на десять процентов и она теперь хотела лично выяснить, что именно мешает фрёкен Вере удовлетворить растущие аппетиты заокеанцев.
— Да ничего особо не мешает… просто оборудование для производства ниток еще только делается. Но делается быстро, к сентябрю я смогу тебе отгрузку готовых чулок минимум втрое увеличить.
— А мне нужно увеличить раз в десять. Какие тебе станки для этого заказать? Я все куплю, куда надо доставлю. Обидно же, что такие деньги пролетают…
— … мимо наших карманов. Думаешь, мне не обидно? Но сейчас все упирается именно в производство ниток, а вот эти станки просто никто в мире не делает. Но у нас их делают быстро, я в Линц как раз и лечу чтобы купить разорившуюся ткацкую фабрику… кстати, если ты мне ее оплатишь, что уже летом я тебе буду вот такие плащи поставлять, — Вера достала из сумки голубой плащ из каландрированного капрона. — Думаю, его много кто купить захочет: видишь, он складывается так, что помешается в воротник, его можно в любой дамской сумочке носить…
— Захотеть-то захотят… а сколько он стоить будет?
— Тебе
