Авиону. Однако существует шанс, что на фабрике может быть лекарство. Ученые выяснили, как отключить наночастицы, значит знают, как включить их снова. А Авиону, как мы все знаем, нужно активировать нано-боты, либо он умрет.

Отрезвляющее напоминание о том, что сейчас их друг играл в гонку со смертью. Технология киборгов ни хрена не стоила без наноматериалов. Мало-помалу организм Авиона отключался. У них еще было время, хоть и мало, чтобы спасти ему жизнь.

— Поговорим о том, чтобы свернуть вечеринку. Даже без зрения я понимаю, что сейчас вы все жалеете меня. Нет. Я крепкий орешек. Потребуется нечто большее, чем несколько невосприимчивых ботов в моем организме, чтобы вывести меня из строя. Давайте лучше беспокоиться о том, как выкрасть маскировочное устройство.

Смело. Улыбка Авиона и его попытка поднять всем настроение только подчеркнули его слабое здоровье.

— Ох, заткнись на хрен, ты, альтруистичный ублюдок. Мы спасем твою задницу только для того, чтобы я потом мог ее надрать, — прогрохотал Арамус.

— Я уже проложил курс на Землю, — объявил Афелион.

— Отлично, там нужно высадить только Сета, Анастасию и Авиона, — Джо поднял руку, прежде чем Арамус успел возразить. — Прежде чем ты разразишься тирадой, я дам тебе другую миссию. Пока мы предоставляем нашей десантной команде шанс выполнить свою работу, тебе предстоит найти инопланетянина. Судя по отчетам, которые вы дали мне, и некоторой информации, добытой в других местах, я определил местонахождение по крайней мере одного из пришельцев, которых, как мы подозреваем, заполучила компания.

— И что мне с ним делать? Попросить передать свои технологии? Пригрозить взрывом? — с надеждой спросил Арамус.

— Я бы предпочел, чтобы ты попытался договориться вместо того, чтобы втянуть нас в еще одну войну. Поэтому, если не возражаешь, Афелион будет твоим заместителем, а Кайл — представителем по межвидовым отношениям.

— Юху! Повышение по службе, — второй удар по черепу Кайла также остался незамеченным.

— Кто-то еще хочет высказаться? — Джо оглядел всех сидящих за виртуальным столом.

Даже если он ждал возражений, то никогда бы не услышал. Ни в центре управления, ни на планете не было ни одного киборга, который не отдал бы свою жизнь на благо колонии и всех кибернетических единиц по вселенной. И само собой разумеется, что у всех киборгов было жгучее желание узнать больше о своем происхождении. Рожденные от человеческих матерей и отцов, перерожденные… из чего? Это еще предстояло выяснить. Сету не терпелось докопаться до истины… ведь рядом будет Анастасия. А еще ему хотелось заехать кулаком в лицо этому Адаму.

В человеческом мире любовь побеждала все. Вот только Сет был киборгом, поэтому никакое количество программ не могло излечить его от контроля над импульсами и ревностью.

Главное, чтобы миссия несла в себе приключения и опасность. Юху!

Где-то в другом месте…

Стены ее тюрьмы никогда не менялись. Тусклый металл со всех сторон, свинцовая смесь, блокирующая электропроводимость, гладкая, как стекло, непроницаемая для любых попыток выцарапать или выдолбить лаз. Даже не стоило пытаться звать на помощь. Идеальная тюрьма. Клетка, из которой никто не мог сбежать, даже киборг.

Света не существовало. Единственными звуками были те, которые издавала она сама. Она провела в одиночестве целую вечность. По крайней мере, так казалось. Ее внутренние часы показывали, что прошло девять месяцев, семь дней, шесть часов и пять секунд с тех пор, как они в последний раз проверяли ее состояние. Но имело ли значение время, когда все остальное, казалось, остановилось?

«Я уже сошла с ума?»

Скорее всего.

«А может, я умерла?»

Возможно, тишина и темнота могли означать, что она наконец-то ушла из жизни. Сомнительно. Создатели спроектировали ее слишком хорошо. Защитили от всевозможных бед. Сделали неприступной. Папина маленькая дочка, идеальная во всех отношениях, за исключением одного. Стремясь спасти, отец отнял у нее человечность и свободу.

Какой смысл быть идеальной, если она не могла быть свободной?

Но даже если бы ее выпустили, то что бы она делала? Куда пошла? Она была одна. Даже папа в конце концов ее бросил.

«Ты больше не моя дочь» — и чья это вина?

Когда-то давным-давно воспоминания обладали способностью причинять боль. Но это время прошло. Она больше ничего не чувствовала, только усталость, но не телесную, а душевную. Вот в чем ученые ошиблись. Они все время применяли термины «безбожная» и «бездушная». Будто то, что она была киборгом, независимо от человеческого происхождения, отняло у нее душу.

Никакой морали? Никакой совести? Никакой души? Значит, она не должна была попасть в ад. Она была свободна от человеческих грехов. В ответ на предположение ученых она оторвала им головы и конечности. По сути, все, что находилось в пределах досягаемости. Грязно. Но весело.

Ее бунт, к сожалению, был недолгим. Но вспоминать было приятно.

Раздавшийся скрежещущий звук заставил ее вытянуть шею и посмотреть вверх. Неужели они вспомнили о ее существовании? Нашли решение проблемы, как ее убить? Они продолжали пытаться, но, в конце концов, ничего не получалось. Вот почему папа засунул ее в яму.

«Это для твоего же блага, милая».

Она видела ложь, но все равно подчинилась. Почему бы и нет? Ей все равно больше нечем заняться.

Яркий свет, направленный под углом… пресловутый белый туннель или что-то еще? За ней прилетели инопланетяне?

Она чуть не захихикала.

«Я сошла с ума. Обезумела, как шляпник. Чокнулась, как искусственный интеллект из того космического фильма. Ненормальная, рехнувшаяся, умалишённая».

«И одна. Совсем одна»

Это были ее мысли? В какой-то краткий сияющий момент, когда кто-то отодвинул решетку и спросил, на месте ли она — типа да, куда еще ей было идти? — чей-то разум прикоснулся к ее сознанию. Единственный разум из сотен. Единственная личность, которая действительно ее видела.

«Кто ты?» — спросил он.

Хороший вопрос. Она больше не помнила этого. Все, что осталось — прозвище, которое ей когда-то дали.

«Я известна как Первая», — ей не нужно было видеть его, чтобы определить замешательство.

«Где ты?»

«Спрятана. Скрыта. Одна без надежды».

«Всегда есть