– Вот и слушай, – нетерпеливо перебил Юра, – тут в Подольске, недалеко от Москвы, один деятель хотел открыть своё производство косметики. Суть в том, что он не рассчитал средств и сил, теперь продаёт готовый цех с оборудованием и всеми запасами буквально за копейки. Долги у него что ли, не знаю. Я ездил, смотрел. По документам всё чисто, продукция нормального качества.

– Не поняла, при чём здесь я? – меня удивило подобное предложение, если не сказать больше.

– Ну, так не перебивай! – одёрнул меня Сорокин. – Для создания производственного кооператива необходимо пятеро человек, каждый со своим капиталом. Ты только вдумайся, косметика, о которой может рассказать сама Алевтина Иванова. Да её же за час будут сметать с полок в любом городе Союза. Вложись вместе со мной. Я, Люба, Алла, ты и, может, ещё Ярика пригласить. Это же бомба, Иванова!

Новость повергла в ступор, я задумывалась над созданием собственного дела, но в более далёкой перспективе. А уж косметика… Даже не представляю, что для этого нужно.

– Послушай, ты уверен? Мы с тобой не технологи, не химики, не знаю, кто там нужен для производства. Кстати, если уж говорить об оборудовании. Что предполагалось выпускать?

– Кремы для лица и рук, помада, румяна, тушь. Не дрейфь, Иванова. Моя эрудиция, обаяние и талант (скромностью Юрка никогда не отличался) плюс твоя реклама, ну и чисто женское видение. Мы обречены на успех!

– Интересно. И что для этого нужно?

– Банально – деньги. Цех хоть и продаётся недорого, но всё равно, сумма немалая. Ты какими капиталами располагаешь? Разбогатела в своей Риге?

– До миллионерши далеко, – рассмеялась я, – какие богатства, живём, как все, на зарплату. Хотя кое-какие сбережения есть. Знаешь, а мне твоя идея нравится. Считай, сколько потребуется вложений, я переговорю с Аллой и Яриком. Завтра позвони и всё обсудим.

– Я знал, что тебе понравится моё предложение! Ну, до завтра, Иванова! – и Юра повесил трубку.

Вот так поворот. Собственное производство. Хм, звучит неплохо. Надо лишь изучить документацию, нет ли там подводных камней. Юре с Любой я доверяла, как самой себе. Но в таких случаях лучше перестраховаться. Деньги у меня, действительно, были. Та выручка за бесчисленные укладки и макияж лежали надёжно спрятанные у нас на даче. Хоть и брала я с девочек совсем немного, в итоге сумма получилась неплохая. Алла тоже не потратила свою долю. Ярик и так баловал жену. К тому же то время, что я провела в больнице, мне начисляли зарплату, а тратиться не приходилось. Эту сумму я тоже отложила, на всякий случай. Вот он и наступил. Думаю, Ярику с сестрой идея также понравится, все вместе соберём необходимый капитал. Привлечём знакомых, найдём специалистов. Подмосковье – это не деревня Малые Васюки, нужных людей нанять легче.

Я огляделась вокруг, посмотрела в окно. Может, скоро распрощаюсь с гостеприимной Прибалтикой, пора двигаться вперёд.

– Ира, – в кабинет вошёл расстроенный чем-то Марис, – у меня для тебя есть новости.

– Плохие?

– Не знаю, – он устало опустился на стул, – для кого как… Только это строго между нами, шеф меня убьёт, если узнает, что я рассказал тебе об этом.

– Не тяни, Марис, ты меня пугаешь, – вид коллеги, расстроенного и подавленного не наводил мысли о хороших вестях.

– Нет, нет. Всё нормально. Тебе готовят перевод. На Кубу. Помнишь своих знойных кабальеро?

Как было их не помнить, с того памятного приёма мы ещё встречались с ними, уже после моей болезни.

– Так вот, – продолжил Марис, – одни из них, Рауль Мендес, сейчас стал какой-то важной шишкой при посольстве и требует тебя в переводчики. Ты же знаешь, у них работает много наших. Ему нужен личный переводчик, от тамошних он отказался и настоял, чтобы назначили тебя.

Я вспомнила тихого, для всегда оживлённых кубинцев, и задумчивого Рауля с большими карими глазами, слегка навыкат, и очаровательной белозубой улыбкой. Он был хорош собой: смуглая кожа, сильные руки, чистое открытое лицо с высоким лбом. Шумливые, как воробьи, его товарищи казались лишь фоном для этого серьёзного не по годам человека. С ним было приятно беседовать, он обожал русскую и европейскую литературу, был отлично подкован во многих областях знаний. Умные мужчины всегда производили на меня впечатление.

Судя по всему, моё вынужденное затишье кончилось и жизнь снова понесла по стремнине, – когда нужно ехать?

– Не так скоро, улаживаются документальные вопросы, к тому же Рауль ещё задержится на пару месяцев в Москве. Но, думаю, в октябре-ноябре ты уже точно будешь греться под жарким кубинским солнцем, – Марис опустил голову на руки, – и мы больше с тобой не увидимся.

Мне стало бесконечно жаль моего единственного в Риге и такого преданного друга. И расставаться было горько. За это время я привязалась к нему, наверное, как к брату. Его поддержка стала необходима для меня, словно воздух. На глаза невольно навернулись слёзы:

– Марис, я тоже буду скучать. Очень.

Он поднял голову и улыбнулся:

– Такова наша судьба, куда скажут туда и едем. Всегда помни, что у тебя есть друг в Риге, к которому можно обратиться за помощью в любой момент.

– Я это всегда знала и очень благодарна тебе за участие в моей судьбе.

Остаток дня мы проговорили с Марисом о дальнейших планах. Его тоже в скором времени переводили в ГДР. Наши судьбы, тесно связанные в эти годы, расходились каждая по своей дороге.

А вскорости Яков Иванович принёс документы:

– Ну что, Ирочка, вот и настала пора прощаться. Жаль терять такие кадры, да и привык я к тебе, как к родной. Только ничего не попишешь.

Он рассказал уже известные мне новости.

– Когда надо ехать?

– Так. Пока ты ещё поработаешь в России, тебя переводят в Москву. Но это ненадолго. Пару-тройку месяцев. А вот из Риги ты уезжаешь послезавтра, билеты уже заказаны. Так что, готовь последние отчёты, пакуй чемодан. И добро пожаловать отсюда.

Всё складывалось как нельзя лучше, за это время мы успеем запустить свой цех. Потом переоформлю документы на маму, если будет такая необходимость.

Вечером мы в последний раз бродили с Марисом по улочкам старого города, вспоминали, как впервые встретились, забавные моменты и курьёзы, происходившие с нами. Побывали в нашем любимом кафе.

В день моего отъезда с утра моросил дождь, поезд «Латвия» до Москвы отправлялся в пятом часу, так что с девяти часов, как положено, я была на работе. С хозяйкой