панели показывают час ночи. Мда… позаниматься уже не получится. Разве что на кухне, если соседки уже легли спать.

Филипп после моих слов больше не проронил ни слова. Прибавил громкость музыки и на светофорах переписывался с кем-то в мессенджере. В какой-то момент появилось ощущение, что ему не терпится доставить меня до дома и поехать по своим делам.

– Завтра консультация у юриста, не забыла? – спрашивает тихо, когда седан полностью останавливается.

– Я помню. Скинешь адрес?

– Я заеду за тобой. Будь дома.

– Я сама.

– Я. Заеду. – проговаривает по слогам, и я вдруг понимаю, что он сдерживается и все его безразличие и невозмутимость напускные.

– Зачем?

– Можешь расценивать это как угодно, но мое присутствие и личная заинтересованность могут сильно ускорить дело.

– Каким образом, интересно?.. – интересуюсь скорее из вредности.

– Тебе знать не обязательно.

Фыркнув, тянусь к ручке двери, но в этот момент раздается уже знакомый мне щелчок.

– Документы, подтверждающие твои права на долю наследства, есть какие-нибудь?

– Свидетельство о рождении.

– Ясно.

– Это очень сложно все, – вздыхаю, падая обратно на спинку сидения, – собирать справки, выписки… потом суд… Зачем тебе это надо?..

– Вот завтра и узнаем, тяжело или нет, – отвечает, игнорируя мой вопрос, и тогда я его повторяю.

– Зачем тебе это надо, Филипп?

– Каприз, – неожиданно улыбается он, являя моему взору ряд белых зубов с заостренными клыками, – личные счеты с Бурковским. Хочу отомстить ему твоими руками. Как тебе такая версия, м?..

Уходит от ответа, переводя его в весьма провокационную шутку. Подхватываю, понимая, что правды все равно не услышу.

– Как интересно, – усмехаюсь, склонив голову набок и не стесняясь глядя на него в полутьме салона, – какие счеты? Чем он тебе навредил?

– Эмм… разглашение государственной тайны и обесценивание сокровища мирового искусства, – проговаривает со смешком.

А я абсолютно ничего не понимаю и уверена, что пояснять он не станет.

– Как все загадочно… – бормочу в ответ, – скандалы, интриги, расследования…

Слышу шорох, щелчок ремня безопасности и скрип кожаного сидения. Атакующий мои рецепторы запах Эйне, и в следующий миг мою шею обхватывают его сильные пальцы, а еще через секунду он прижимается к моим губам.

Прихватывает нижнюю, касается ее языком. Я незамедлительно реагирую – делаю то же самое. Обнимаю его губы своими и отдаю ему свой язык.

Гордость гордостью, а тут я абсолютно безвольна. Целуюсь с полной самоотдачей, в каждое движение вкладывая чувства, о которых не скажешь вслух.

– Зачем домой заторопилась? – шепчет тихо, – сама себя обманываешь.

Обманываю?.. Я как раз с собой честна как никогда. Я себя обезопасить пытаюсь, потому что ты сожрешь меня без остатка и косточки обглодаешь.

– Люблю спать в своей кровати.

– Кому пи*дишь? – усмехается, касаясь меня влажными губами.

Голова кружится, и слабость по телу растекается. Невыносимо хочется вцепиться, перелезть к нему на колени, приклеиться и целовать, целовать, целовать… До тех пор, пока лед внутри него не растает, пока не пропитается мной насквозь и не влюбится без памяти.

Но…

Короткий поцелуй в уголок губ, и я отстраняюсь.

– Мне пора… разблокируй двери.

– Не обижайся, – еле слышно, – я сам в ах*е.

– Я не обижаюсь… на что?.. Все было огонь!..

Центральный замок щелкает, и я тянусь к двери и берусь за черный рычажок.

– Завтра позвоню, – отзывается Фил.

– Хорошо… и спасибо за все.

– Спокойной ночи.

Кивнув в ответ, распахиваю дверь и выхожу на улицу. Порыв холодного ветра, словно дежуривший у подъезда и ожидавший только меня, едва не сбивает с ног. Забирается под подол платья, проникает через ткань колготок и мгновенно промораживает насквозь.

Так хочется назад, в теплый уютный салон, закутаться в крепкие руки Эйне и отдаться жадности его губ.

Но, запахнув полы пальто и вжав голову в плечи, быстрым шагом иду к подъезду, тяну на себя тяжеленную дверь и слышу, как шелестят шины за моей спиной.

В кромешной тьме раздеваюсь, прохожу в ванную, где быстро чищу зубы, а потом, выпив полстакана кефира, на цыпочках пробираюсь в комнату и ныряю под одеяло.

Ежусь, ожидая, когда согреется постель, и вдруг замечаю, как включенный на беззвучный мой телефон светится входящим сообщением. Опасаясь разбудить Жанну, хватаю его и переворачиваю экраном вниз. И только, накрывшись одеялом с головой, открываю послание.

«Спокойной ночи, ежик. Сладких снов»

Чувствую, как глаза мои вылезают из орбит. Сердце разбухает, упирается в ребра и перекрывает доступ кислорода в легкие. Лицо заливает жаром.

Эйне сошел с ума?! Или у него украли телефон на заправке?..

И, очевидно, решив добить меня, следом присылает селфи. В полумраке лежит в кровати, той самой, из которой я заставила себя вылезти буквально час назад.

С какой скоростью он летел, если уже дома?.. Совсем ненормальный?..

«И тебе, дикобраз)))»

Ежик. Это не мо позиция, это мои темперамент и характер. Я никогда не была и не стану душкой. Артем тоже обижался и называл меня букой.

Я такая. Не нравится – проходите мимо.

Отворачиваюсь к стенке и жму пальцем по фото. Эйне лежит на спине, закинув руку за голову. Лицо безэмоциональное, взгляд мрачный, как упрек мне, что оставила его одного.

Облизав губы, закусываю их изнутри и, увеличив снимок, касаюсь касаюсь кончиком указательного пальца его лица, потом шеи и груди. Кожа вспыхивает и пускает через себя легкие электрические вибрации. В горле вырастают шипы.

Что мне делать с тобой, Филипп?.. Почему я каждый раз тебе проигрываю?

– Все о своем Киркорове думаешь? – доносится до меня приглушенный голос Жанны.

Вылезаю из-под одеяла и поворачиваюсь к ней лицом.

– Привет. Я тебя снова разбудила?..

– Я не спала. Не спится…

– Почему? Снова Макс?..

– Стрелы не переводи, – смеется тихо, – где была? С Киркоровым?..

– Да. В гостях у него…

– Я так сразу и поняла, – шепчет доверительно, – как только ты в комнату вошла.

– Почему?

– От тебя розовой свечение идет и ванилью пахнет.

Уткнувшись лицом в подушку, давлюсь смехом. Вот умеет она снизить градус напряжения.

– Не придумывай…

– Ох… хоть бы у тебя все получилось… – вздыхает тяжело.

– Да нет там перспектив, – отвечаю легкомысленно, – живем здесь и сейчас.

– Ты так не сможешь?..

– У меня никто не спрашивает, – поднимаюсь на локте и убираю телефон на подоконник, – так что с Максимом?

– Он про беременность узнал.

– Как?.. – ахаю я.

– Ему кто-то разболтал из наших.

– И?.. Как отреагировал?

– Чуть не убил.

Глава 48

Филипп.

– Ну, что? Не так страшен черт, как его малюют? – спрашиваю у ошалевшей немного Кристины.

Пытаюсь разрядить обстановку, потому что в кабинете Горшкова она сидела как