— Восемнадцатилетний гений, молодец. Многие и в триста до такого додуматься не могут, но, мне кажется, тут не все так просто. — я хотела добавить, что мне семнадцать, как вдруг осознала, что день рождения у меня 23 марта и обомлела. — Ой, прости. Забыл поздравить, с Днем Рождения, Изабелла. В нормальных условиях подарил подарок. — я махнула рукой и от стеснения отвернулась, было слегка стыдно ждать или принимать подарок от Кости. Просто общение с ним — это подарок. Костя — это подарок, самый лучший друг на свете.

— Давай пробуй, я тоже попытаюсь. — согласно кивнув, я уставилась на браслеты и перед мной были только они. Весь мир будто окрасили белой краской и в нем выделялись лишь эти коричневые творения Шауката. Я прикрыла глаза и стала глубоко дышать, чтобы успокоиться и настроиться на обряд. Представила словно я на берегу океана, жидкость щекотно дотрагивается до пальцев ног и запах соленой воды приятно пробирает все тело. Казалось, что я правда перенеслась туда. «Можно начинать». При последнем глубоком вдохе я опустила голову и стала представлять, что синяя энергия медленно тонкой струйкой покидает браслеты и проникает в мою голову. Вокруг царила гармония и посреди нее в голову попал удушающий разряд тока, будто браслеты насмехались надо мной, давая понять, что их не победить. Я вскрикнула от боли и, распахнув глаза, пулей метнулась к Косте, чтобы остановить его и он не испытал на себе разряд, но по его резко скривившимся губам легко можно было понять, что я опоздала..

* * *

— Идти к истинному без силы была плохая идея. Кому я говорила, что не нужно? Теперь тебе еще месяц тут торчать, а мог бы через две недели выйти. — ругала я Костю, который едва мог говорить из-за разбитого лица. Истинный решил, что имеет право избивать его. — Конченный Мирослав Астраханцев. Урод! Уродец, слышишь, придурок рыжий. Конопатый! Марик Марик, в жопе шарик! — Костя покачал головой и случайно прикоснулся к своей ране на губе, от чего вздрогнул. Обнимать его точно не следовало, с уверенностью могу сказать, что ему это доставило бы ужасный дискомфорт. А смотреть как ему больно мне не хотелось, от его страданий меня распинали изнутри, мне казалось, что он мой брат или что-то наподобие. Точно как брат близнец, чью боль и радость я ощущала на себе. При этом все Свои чувства и переживания я загнала в самый дальний угол своего сознания и сказала им: «Не до вас сейчас». Вдруг из-за спины Кости аккуратно вышла Изольда, упираясь на почти развалившуюся трость. Я беззвучно вскрикнула и уперлась на руки, чтобы, если что бежать, но бабушка поджала губы, с сожалением смотря на Костю.

— Бедный мальчик. — я согласно кивнула и вновь «ощутила боль Кости на себе», лишь от взгляда на него становилось больно и плохо.

— Прошлую мою речь ты не поняла, дурында. — замахиваясь на меня тросточкой, крикнула бабушка. Меня передерунлао от неожиданного крика Изольды, а она лишь улыбнулась обратной улыбкой, обнадеживая свои морщины на возможность скрыться и добавила:

— Так что помогу наглядно, через пять минут ты переместишься к себе домой. Можешь не благодарить. — мои глаза округлились и я расплылась в счастливой улыбке.

— Как мы сразу до этого не додумались. Костя, моя бабушка переместит меня домой, но я тебя не бросаю! Потом я вытащу тебя отсюда, не переживай. — Костя захлопал глазами и сдержанно улыбнулся, конечно он был рад, в его глазах читалась радость за меня или из-за меня, но улыбаться во все зубы он не мог, не потому что не хотел, а поскольку рваные раны под губой не давали нормально показать свои эмоции. Почти не шевеля губами, из-за чего звуча тихо, Костя сказал:

— Когда будешь в пещере Возрождения, то используй только одну силу. Только синюю или красную энергию, выбери лишь одну! Если ты возьмешь две силы одновременно, то их Асмодей сможет забра..- все заискрилось, белые стены полетели вверх, а я стала падать куда-то вниз. Хлопок. Я открываю глаза и вижу. СВОЮ КОМНАТУ! В тот момент мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, первая душа заплясала, а вторая душа наполнилась тем счастьем и покоем, что раньше мне давал Агафон. Браслеты на руках исчезли и этим подарили мне свободу, какой свет не видовал. Стены моего дома давили на меня своей красотой, я громко крикнула от счастья, после чего крикнула от своего изображения в зеркале. Я выглядела. Выглядела… Не передать текстом, огромные синяки под глазами и кожа, будто скатерть, проще сказать, я была белой, как смерть. За эти 15 дней я значительно сбросила вес, меня спокойно можно было назвать веточкой. Волосы превратились в месиво, фу. Вся моя голова стала сплошным колтуном, на то чтобы прочесать все волосы не хватило бы и суток. Еще от меня воняло, воняло как от помойки, ранее это не было так заметно, но в чистом доме с приятным запахом, от своего собственного хотелось блевать. Я схватилась руками за то место где ранее были щеки и ужаснулась, когда под кожей нащупала лишь кости.

— Что со мной? — горло сдавило и губы затряслись, хотелось рыдать на взрыв. Этот взрыв мог бы поглотить всю планету и задеть соседние своей мощностью. Счастье как рукой сняло.

— Разнылась она, представь себя на месте Бегдиярчика, который так выглядел, потому что бомжом был! Его же папка, когда завещание писал сказал, что жить в его доме только Сулум сможет, вот Бегдияр и жил на улице пару лет. А ты жалуешься тут. — крикнула бабушка, морща лицо от взгляда на меня, это разбило мне сердце. Она поморщилась, взглянув на меня? Океан слез наводнением брызнул из моих глаз и в тот же момент уже я закричала:

— МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ТВОЕГО БЕГДИЯРЧИКА! — хотелось сесть на постель, но осознав, что так она запачкается, я пулей рванула в ванну и закрылась там на тридцать три замка. «Я уродина, уродина, уродина». Кричало мое внутреннее я.

— Я уродина! — кричала уже я, взмывая волосы над головой… Я.Я.Я.Я.

Волосы как перья падали на пол, с каждым взмахом ножниц груз падал с моих плеч, оставляя на них лишь пару волосинок, которые я легко могла стряхнуть рукой. Волос осталось совсем мало, не более 10 см. Синяки под глазами я закрасила самым плотным консилером, что у меня был, а худоба. А худобу помогли