Шрифт:
Закладка:
— Это был твой план, чтобы я тебя обнимала? — парень пожал плечами и, сделав резкий поворот, на котором я кричала, срывая горло, сказал.
— Может быть, люблю объятия. — он повысил скорость, заставляя меня держаться за него, как за единственный шанс на жизнь. Честно, мне и самой это нравилось, хоть и было невероятно страшно, но бесстрастно обнимать Агафона было приятно. Вроде флирт, а вроде и нет. В любом случае, я бы повторила эту поездку еще три тысячи раз. Почти в любом, главным условием поездки был невероятно привлекательный водитель.
— Свет мой, еще поездим или останавливаемся в ресторане?
— Я и так сейчас выпаду, останавливаемся! — Агафон резко остановился от чего лепестки полетели с букета, как и все плохие мысли, которые так же испарялись, когда он был рядом.
— В следующий раз поедешь впереди, чтобы страшно не было. — ухмыляясь сказал парень, я только занесла ногу, чтобы встать на землю, но он подхватил меня на руки и неожиданно добавил:
— Ты чуть на пионы не наступила. — я закрыла лицо рукой и улыбнулась от смеха на столько сильно, что в улыбке показалось целых два ряда зубов. После я отодвинула ладонь с правого глаза и, посмотрев на обдолбаный букет почти без лепестков, засмеялась еще раз.
* * *
Через метафору про цветы можно описать любое состояние. Грусть — я завяла как цветы. Радость — тогда я расцвела. Страх — пронесся по моему телу душа цветы надежды. Но в тот момент я чувствовала себя не так, как во всех приходящих мне в голову метафорах, а так, будто была увядающей росянкой, словно я все же оставалась цветком хищником, но ловить насекомых не могла, словно ко мне пришла хорошая добыча, которую не хотелось убивать, но и спугнуть её я не могла себе позволить, из-за чего была вынуждена скрывать свою личность. Только вот мне приходилось скрывать и держать в себе все накопившиеся внутри вопросы, после вчерашнего вечера я не понимала, почему Агафон убежал, когда я сказала про Асмодея. Из-за этого я выжидала нужный момент для начала «допроса», чтобы моя любимая добыча отреагировала нормально, осталась со мной, а не убежала как в прошлый раз. Есть совершенно не хотелось, за то Агафон с радостью ел блины, запивая их вином и заедая сырной нарезкой. Парень воодушевлено рассказывал про успехи Килиана Мбаппе на чемпионате мира по футболу, а я, иногда кивая и поддакивая, крутила в руке бокал давно допитого вина.
— Тебе интересно? Мы можем поговорить про что-то другое. — я прикрыла глаза и аккуратно вставила ладонь перед собой давая понять, чтобы он продолжал. Все равно меня не интересовала никакая тема кроме Асмодея, моего видения и экзаменов, которые он чудом решил за меня.
— Я же вижу, что ты не слушаешь. Что случилось? — я глубоко вдохнула и налила себе бокал вина, в этот момент, да и почти сразу, как мы слезли с мотоцикла, на меня напала тяжесть, лень и желание быть унесенной ветром. Сделав глоток, я дотронулась к, почти стершемуся, крестику с мыслями, что пора сказать Агафону то, что я думала.
— Асмодей случился. — парень сжал челюсти сжал кулак, пару раз слегка ударив воздух.
— Хватит, я не хочу говорить про такие темы. — «Не хочет он». В мою голову, будто попал разряд боли.
— Ты единственный близкий человек для меня, поэтому я и говорю все тебе. Зачем ты вообще сдал за меня экзамены? — вдруг он встал, из-за стола и, кинув на стол около трех сотен долларов, подошел ко мне и схватил за руку, после чего потащил прочь из ресторана. Я хотела оттолкнуть его и начать ссору, но вновь не смогла двигаться и говорить. Мне хотелось рвать и метать, но я просто молилась, чтобы могла дышать. Агафон подтолкнул меня, чтобы я села на мотоцикл, как вдруг я увидела, что за его спиной стоит Изольда — моя бабушка. Она приложила палец к своим губам и стала бесшумно говорить, слова были не четкими, шепот пожилых людей было тяжело понять, но четко выделялись слова.
— Умрешь, коли сядешь. Скинет, гора скинет, тот живет, а гора скинет. Беги к Богу, крест, стертый. — я мельком посмотрела на Агафона и в его глазах читалось что-то животное, ужасное, больше не родное. Как вдруг Изольда толкнула его в спину и парень ударился головой о мотоцикл и упал без сознания, после чего бабушка уже в слух повторила:
— Стертый крест — грех..- и исчезла, а меня ужасно тянуло в магазин под названием «Религия наше все». В нем я видела разные браслеты, платки под колени(когда молятся Шаукату, то встают на специальные платки), множество книг про историю от первого Шауката до нынешнего и я, совсем позабыв, что другая религия запрещена, вновь смогла двигаться, после чего вбежала в магазин с фразой.
— Можно мне свешенный крест?..
32 глава — участок и истинные
Торговец, что рассматривал свои платки, закашлялся и, резко побежав к своему столу, стал со всей силы жать кнопку. Кнопку вызова охраны, после чего он стал кричать, что тут религиозный диверсант. Я не знаю, почему спросила это, но тогда все мои действия были будто не мои. Казалось, что меня контролировали. Да меня всегда контролировали, все действия, мысли, даже экзамен Агафон сдал за меня. А кто я? Нет, я не избранная. Я просто девочка, к чьим рукам прикрепили нити, чтобы сделать меня марионеткой, но в чьем театре? Единственное, что я умела — это управлять энергией, превращаться в дракона и делать пару обрядов/заклинаний. Этого было и будет не достаточно, чтобы управлять ВСЕМИ Нуклэй в Мауэре. В комнату забежал наряд истинных, которые опрокинули горшки с цветами, пока бежали ко мне, будто фурии. Широкие шаги, громкие команды друг другу, казалось, что они задерживали не хрупкую девушку, а главного убийцу всего БЦМШ(Братское Царство Мауэр Шауэр), но я же не Асмодей, зачем меня ловить? Я и не собиралась убегать, так что истинные напрасно тратили энергию, которую нам приказывали экономить. Шаукат приказал. Все они знали, что делают, вероятно понимали, что неправильно запрещать человеку верить, но они запретили. Шаукат запретил.
— Изабелла Аксенова, Вы имеете право хранить молчание. Вы будете задержаны по 101 статье уголовного кодекса БЦМШ на 1 месяц, после вы будете обязаны месяц посещать исправительные работы. Вам это понятно? — я
