Деспина сделала паузу и всмотрелась в глаза присутствующих. Убедившись в том, что её внимательно слушают, она продолжила:

– Во второй раз Афродита пришла к нам домой под видом подруги моей младшей дочери Кейси.

– При всём уважении, кирия Деспина,– раздался незнакомый голос из зала, – откуда вы знаете, что это именно та Афродита? Мало ли Афродит во всей Греции, как, впрочем, и Адонисов!

– Она приходит ко мне, стоит мне мысленно её позвать. Вернее, приходила…

– Это вторая, плохая новость, друзья мои, – прервал её Орест. – Никос, младший сын Деспины и правнук жрицы Дафны, влюбился в эту девушку, и у них случилась интимная близость.

– С Богиней Афродитой?!

По залу прокатился смешок. Отовсюду посыпались шутливые реплики:

– Мою жену зовут Афродита, может, и она Богиня, да только сильно заколдованная?

– А моя уж точно Гера, хотя по ночам превращается в настоящую Афродиту!

– Деспина, веди сюда своего сына, мы расскажем ему, что все мы понемногу Аполлоны, Зевсы и Гермесы!

Греки разгалделись не на шутку.

Орест терпеливо дождался, пока народ успокоится, а потом притушил свет и включил прожектор. На стене появилась чёрно-белая, слегка пожелтевшая от времени фотография. На ней были изображены три девушки, видимо подруги, одетые и причёсанные по моде того времени. Затем её сменила другая фотография, только уже цветная, более современная, где были запечатлены две девушки, блондинка и брюнетка, с длинными распущенными волосами, с вплетёнными в них бусинами, ракушками и бубенчиками. Блондинка с цветком у виска сильно напоминала одну из подруг на предыдущем снимке. Третья фотография была цифровой, отличного качества и, возможно, сделанная самым современным мобильным телефоном. На ней так же присутствовала одна из девушек с предыдущих двух снимков. Орест щёлкнул, и все три изображения встали в ряд. Он указал на чёрно-белую фотографию с тремя девушками:

– Это – всем нам известная и уважаемая Дафна со своими подругами. Одну из них звать Афродитой, и это фото тысяча девятьсот двенадцатого года. Им здесь примерно по восемнадцать лет. А вот Деспина, внучка Дафны, со своей подругой Афродитой, и это тысяча девятьсот семьдесят восьмой год. А тут Кейси, дочь Деспины, соответственно, со своей Афродитой. Снимок сделан в две тысячи пятнадцатом году.

Все внимательно вглядывались в фотографии. Некоторые встали и подошли поближе.

Первым заговорил Филипп:

– Девушки действительно похожи, но мы не можем говорить о божественной принадлежности лишь на одном основании их идентичности. Всем известно, что в мире полно двойников.

– У неё в глазах свет, – ответила ему Деспина. – Здесь его не видно, но он есть. Попробуйте увеличить глаза Афродиты на последней фотографии.

Орест увеличил две пары глаз на весь экран. В черных радужках Кейси отражались телефон, листья деревьев и тени прохожих. Глаза Афродиты сверкали миллионами огней, как будто бы она смотрела на звёздное небо. В них волшебным образом переливались солнечные блики с лунным сиянием. Этот взгляд был нежнее материнского, желаннее всех влюблённых на земле. Он манил, волновал, очаровывал, соблазнял, звал за собой куда-то далеко, во Вселенную… Никто не мог оторваться от этих глаз. Они как будто были живыми. Казалось, они вели в бессмертие.

Воспользовавшись всеобщим ошеломлением, Орест произнёс:

– Афродита в беде. Вернее сказать, по мнению Деспины, она в беде. А если быть ещё точнее, то в этом уверен Никос. Афродита пришла на похороны его отца, где присутствовали два священника.

– Кто-нибудь её видел?

– Нет, в том-то и дело, что никто не успел её заметить, кроме Никоса. Едва она перешагнула порог, как какой-то, внушительных размеров мужчина мгновенно увёл её. По словам парня, все произошло молниеносно.

– Арес! – воскликнули Олимпия и сидящая напротив неё женщина одновременно.

– Думаете, всё повторится? Вы полагаете, что Бог Войны через несколько тысячелетий вновь приревновал свою возлюбленную к смертному, как когда-то к Адонису? – спросила Деметра.

– Что вы хотите этим сказать? – Деспина побледнела и запнулась. – Что мой сын в опасности?

– Не думаю. После случая с Адонисом и у Афродиты, и у Ареса были и другие связи.

– Но не любовь! – в отчаянии вскрикнула мать.

– При всём уважении, кирия Деспина, откуда вы знаете, что богиня влюблена в вашего сына?

– Она ждала его рождения. Об этом свидетельствует её знакомство с Дафной, прабабушкой Никоса. Афродита видела появление Никоса на свет, она знала его младенцем, как и Адониса. Только на этот раз вместо Персефоны его воспитывала православная церковь. Что для олимпийской Богини так же неприятно, как и небезопасно.

– Полагаю, что теперь церковь не отдаёт его так же, как когда-то царица подземного мира. Никос, как и Адонис, разрывается между Иисусом Христом и Богиней Афродитой, – заключил Орест.

От такого предположения в комнате ненадолго повисло напряженное молчание, а потом мужчина по имени Минелай сказал:

– Если Афродита вернулась, значит, ей что-то нужно!

– В мире не хватает любви? – предположила Олимпия.

Каждый раз, выйдя из оцепенения, все члены Верховного совета начинали говорить одновременно. Они спорили, выдвигали каждый своё предположение, сомневались, доказывали что-то друг другу. Сколько было людей в помещении, столько и точек зрения, а количество аргументов равнялось числу орешков в вазочках. Но никто, ни один человек, казалось, больше не сомневался в словах Деспины.

– Может, она делает первые шаги навстречу людям?

– А вам не кажется, что это слишком откровенные шаги для Богини?

– Надеюсь, мы доживём до последних шагов.

– Думаете, Зевс не покарает её за это? Его гнев может отразиться на человечестве! Это может обратиться непоправимой катастрофой!

– Арес непременно вступится за бывшую возлюбленную!

– Ареса никто не будет слушать, тем более Зевс!

– Может, это был Гермес или Аполлон?

– Мы, наверно, должны что-то сделать? Но имеем ли мы право вмешиваться?

– Нам нужно совершить обряд.

– Согласен!

– Немедленно!

– Нужно решить где.

На экране прожектора появилась карта Древней Греции с её первобытными храмами.

– Я предлагаю на Акрополе, – сказал Филипп. – Это храм богини Афины, она мудрейшая, она непременно услышит нас и поможет!

– Это невозможно. Таинство должно пройти неторопливо, оно никем и ничем не должно прерываться. А на Акрополе круглый год полно туристов. Нам нужно предельно сосредоточиться.

– В Дельфах?

– Думаю, с Дельфами будет та же проблема. Нам не удастся уединиться.

– У нас можно свершить обряд совершенно спокойно, – предложила Олимпия из Литохоро, города, расположенного у самого подножия Олимпа.

– Прекрасная идея, под Олимпом нам никто не помешает!

– Но там нет храма. Нужен храм!

– Кипр? Прямо в храме Афродиты, на самой её родине!

– Его реставрируют, там сутками находятся рабочие.

– Дилос! – воскликнул Минелай. – Остров Дилос, вот где мы проведём спокойно священнодействие.

– Дилос! – согласились все, выкрикнув в один голос название острова, где родились Аполлон и Артемида.

– Сезон на Миконосе ещё не начался, а местные жители необитаемый остров никогда не посещают. Сейчас там никого нет. В храме Аполлона мы и проведём наше таинство. Но необходимо успеть до июня.

– Нужно посмотреть расписание самолётов.

– Можно добраться и на яхте, – предложила Деспина.

Все обернулись.

– У вас есть яхта? – спросил Орест.

– Да. Мой покойный муж состоял в яхт-клубе… И вот теперь… – Женщина запнулась, опустив грустный взгляд. – У моего старшего сына есть права, только я не думаю, что он согласится… Впрочем, я могу связаться с капитаном, и мы спланируем поездку на Дилос.

– Неплохо живут последователи христианства, – не удержался от ехидной реплики Филипп.

– Вы просто находка для нас,