Шрифт:
Закладка:
– Ну, всё, дорогой? Тебе легче? – оторвав заплаканное лицо от своей груди, но не выпуская его из ладоней, спросила девушка.
– Кажется, да, – проморгавшись мокрыми ресницами, пробурчал Ставрос. – Извини…
– Что ты, котёнок, не стоит.
– Теперь будь добра, объясни мне, что ты тут делаешь? – поднимая девушку за талию, как куклу, и перемещая её на соседнее сиденье, уже совсем другим голосом поинтересовался он.
– Еду с тобой на Афон, – уверенно сообщила Сапфо.
– Это исключено, – так же уверенно заявил Ставрос и, включив зажигание, съехал с обочины.
Сапфо быстро перекрутилась назад и юркнула в щель между двумя креслами на заднее сидение. Потом вытащила откуда-то небольшой рюкзак и принялась в нем копошиться.
– Не подсматривай! – приказала она, глядя в его глаза в зеркале заднего обзора, куда он уставился, забыв про дорогу.
Ставрос, сжав губы в ниточку, направил свой взгляд впереди себя на мокрый асфальт. Дождь ещё продолжал накрапывать, солнце лучами прорезало тучи, посылая их на неорошённые поля. Через пять минут водитель механически глянул в зеркало и чуть не потерял управление. Сзади на него смотрел Никос. Ещё мгновение, и брат уже сидел рядом, серьёзно насупив брови под кепкой. Даже наклеенная редкая бородка была именно такой, как у двадцатилетнего парня, словно застрявшего в подростковом возрасте. Ставрос резко остановил машину. Вглядываясь в лицо Сапфо – Никоса, он наконец произнёс:
– Признаю, поразительное сходство. Только вынужден тебя огорчить, мой брат ни за что не пропустит эту поездку, он до Афона на ослах доберётся, если понадобится. А двух Никосов, сама понимаешь, я провести не смогу.
– Тогда давай поступим так: если Никос успеет на паром, я развернусь и поеду назад на автобусе. И обещаю, что никогда больше не стану проситься на Афон. Если же нет, зачем пропадать билетам? Я буду молчать как рыба, и никто не заметит подвоха.
– Это будет лишним. К тому же у моего брата голос выше, чем твой. Он не курит, в отличие от тебя.
– Значит, по рукам? – радостно спросила Сапфо, повышая на два тона голос.
– Ладно, только поклянись сдержать своё слово и никогда больше не пытаться ставить меня в неловкое положение. Монахи – не простые люди, хотя и кажутся таковыми на первый взгляд.
Вместо клятвы она снова запрыгнула ему на колени и стала целовать. Ставрос слегка отстранил её и резко содрал со щёк щетину:
– Так-то лучше.
А потом накинулся на девушку, как изголодавшийся волк – на овцу…
В городе Урануполи, откуда отходили паромы на святую гору Агион Орос, несмотря на многолюдность, было спокойно. Мужчины в темных, неброских одеждах и с рюкзаками за плечами стояли в очереди к окошку с надписью: «Выдача диамонитирионов». Отец Ставроса получал разрешение в Салониках автоматом, поскольку каждый год делал щедрые пожертвования на реставрации храмов, монастырей и икон.
– Ставро, как ты, брат? Царство небесное Михалису, упокой Господь его душу. Святой был человек, мало таких осталось… – Монах в рясе одной рукой похлопывал Ставроса по плечу, а другой крестился.
– Здравствуй, Анастасий.
Они расцеловались густыми бородами.
– Как Никос? – поинтересовался монах, кивая в сторону Сапфо, которая стояла, уткнувшись в телефон, в нескольких шагах от них в тени столетнего дуба.
Если бы Ставрос мог видеть строчки на экране, которые появлялись и тут же удалялись ловкими женскими пальчиками, он утопил бы девушку между бьющихся бортами лодок, прямо на глазах у изумлённых паломников. «Можешь открывать двери, он всё равно не успеет, дорога занимает минимум два часа». – «Хорошо, мне в любом случае пора начинать мессу». – «Прекрасно, спасибо, патер!» – «Спасибо скажешь Господу, дитя моё, а я человек смертный». – «Знаю. Как только вернусь, отблагодарю по полной. Будешь молить небеса, чтобы я остановилась!» – «Вот, это совсем другое дело! Бог тебе в помощь, что бы ты там ни задумала. А что мне с парнем-то делать?» – «Накорми, напои, благослови и отпусти». – «Хорошо». Потом зажглось сообщение: «Переписка удалена».
– Держится, – ответил Ставрос, кидая косые взгляды на монаха, который в упор смотрел на Сапфо.
– Подойду-ка я к нему, пособолезную. Жалко парня.
– Пожалуй, не стоит, Анастасий… Он может сорваться, расплакаться, потом его очень трудно успокоить. Слаб он ещё верой, видишь ли.
Сердце Ставроса забилось сильнее, на лбу появилась испарина. Но голосом он себя не выдал.
– Помоги ему, Господи и ангелы небесные! – сказал монах и в воздухе перекрестил Сапфо.
Наконец он отошёл и примкнул к своей группе. Ставрос облегчённо выдохнул и быстрым шагом направился к Сапфо.
– Ты меня в гроб загонишь, дьяволица! – страшно тараща глаза, сквозь зубы прорычал он.
Она заигрывающе блеснула карими глазами из-под кепки и, облизнув губы, произнесла:
– Я – твой ангел-хранитель, трусишка, пока ты со мной, ничего не бойся!
Послышался позывной гудок парома, и все поспешили к причалу. Ставрос в последний раз с надеждой посмотрел на дорогу и, окончательно убедившись в том, что брата нигде нет, пошёл к причалу. Девушка, сутулясь, засеменила следом.
«Братьев» Венетисов ждал частный катер. Хмурый капитан пожал руку Ставросу и Сапфо, сухо пособолезновал и тут же повернул ключ в зажигании. Мотор медленно опустился в воду и забурлил, вспенивая тёмно-синие волны. В течение получаса все молчали. Сапфо любовалась красотой полуострова и чистой, омытой дождём природой. Где-то полукруглые, где-то острые горы и холмы от ярко-зелёных до светло-салатовых, словно дети, тянули руки-кипарисы к голубому небосводу. Она думала о том, что когда-то, чуть более трёх тысяч лет назад, именно на этом месте, разрывая воздух и сотрясая землю, шла великая война между богами и титанами. Один гигант по имени Афос швырнул в Посейдона огромную скалу, но тот поймал её и бросил в ответ, придавив под ней титана Афоса. Теперь он вынужден сидеть на глубине океана и держать гору, названную его именем, которая уже более десяти веков гремит церковными колоколами и носит на себе православных священников и монахов, людей ненасытных и бесполезных обществу.
Ставрос не смотрел по сторонам. Он не мог оторвать взгляда от Сапфо в широких мальчишеских джинсах и рубашке, которая от брызг прилипла к подпрыгивающей на волнах маленькой остроконечной груди. Его мужская плоть напряглась. Он подошёл к девушке сзади, обнял за талию и плотно прижал к своему животу. Капитан стоял позади них, сосредоточенно глядя вдаль…
Как только они ступили на святую землю в порту Дафни, Ставроса буквально облепило духовенство.
– Царствие небесное твоему отцу! Святой был человек!
– Пусть земля ему будет пухом!
– Упокой, Господь, его душу!
– Мир праху его! На небесах Михалис обретёт спокойствие!
– Господи, даруй ему вечный покой!
Сапфо, хотя и знала, насколько знаменит своей благотворительностью и своими вкладами в православное христианство, был Михалис Венетис, всё равно немного опешила. Мужчины в длинных многослойных рясах и в колпаках, все на одно лицо, с редкими длинными бородами и жиденькими хвостиками, схваченными бежевыми резинками, которыми перетягивают колбасу в супермаркетах, готовы были разрыдаться от такой потери. Все они выглядели как один, помноженный на несколько раз, с разницей, пожалуй, в росте и объёмах выпирающих животов. Потом они переключились на «Никоса». Ставрос, казалось,
