«Волжская инспекция ГВФ, – прочитал он надпись на борту автожира. – Ага, конечно. Инспекция, самодеятельность, а ходит, как хищник. Хотя чего это я разворчался? Кто я такой, чтоб со мной секретами делиться? Я пассажир, то есть практически груз».

– Ай! Чёрт!

Задумавшись, доктор со всего маху въехал головой в верхний край дверного проёма. Впрочем, шапка смягчила удар, и ущерб был, скорее, в уязвлённой гордости.

Потирая лоб, Спрынов, наконец, забрался в автожир и сразу убедился, что не может стоять в полный рост. Салон представлял собой, скорее, железный шкаф с двумя иллюминаторами. Зато если не брать во внимание микроскопический объём пассажирского отсека, автожир, казавшийся снаружи таким несерьёзным, предоставлял пассажиру просто шикарные по комфорту условия перелёта.

Кресло с высокой спинкой и удобным изголовьем, хоть и жестковатое, оказалось весьма удобным даже для такого высокого человека, как доктор, пусть коленки и уткнулись в переборку, отделяющую его от кабины пилота. Откидной столик и яркая лампа позволяли читать или писать, а несколько ящиков и полок позволяли при необходимости разложить немало различного имущества.

На одной из полок и лежала целая стопка журналов. Быстро её пролистав, Юрий понял, что это последние номера самых популярных медицинских изданий. «Богато! Ну, он там, в столице, может себе позволить», – чуть позавидовал доктор Спрынов своему московскому коллеге и принялся выбирать себе чтение. «Врачебное дело» и «Ортопедия, травматология и протезирование» сразу нет: сами такое выписываем. «Новый хирургический архив» уже интересней, но выберем всё же кое-что другое. «Военно-медицинский журнал» – вот! Учитывая окружение («гражданская авиация», как же, ха-ха два раза), как раз то что нужно.

Так-так… Про пенициллин ничего, про доктора Эмиха тоже ничего. Ну и ладно. Вот это интересно: «Изучение поражающих факторов современной войны, приводящих к потере конечности».

Доктор оторвался от чтения, только когда в открывшейся сбоку двери показалась голова Сергея, а над головой заработал мотор, раскручивая верхний винт.

– Ну что, Юр, удачно долететь вам.

– А ты разве не с нами?

– Нет. У меня же самодеятельность, – улыбнулся лейтенант. – Да и не рассчитан аппарат на троих. Так что удачи. Думаю, ещё увидимся.

– И тебе удачи… с самодеятельностью.

– Готов, доктор? – вклинился в разговор Саныч. – Ремень пристегнул?

– Секунду. Всё, готово.

– От винта!

Звук винта изменился, машина задрожала и тронулась с места. Чтобы оторваться от земли, ей понадобился всего десяток секунд и пара десятков метров расчищенной от снега полосы.

Доктор пытался задавать Санычу вопросы, но рёв мотора, расположенного практически над головой, позволял общаться, только выкрикивая каждое слово по отдельности, и разговора не получилось. Шлемофон, позволяющий пилоту и пассажиру нормально разговаривать, доктору дать то ли забыли, то ли не хотели, чтобы он задавал вопросы, на которые всё равно не будет правдивых ответов. Так что, с минуту поорав, Юрий Петрович успокоился и принялся за очередную статью.

На этот раз ветер был попутный, и девяносто с хвостиком километров, отделяющие базу от Пензы, автожир преодолел менее чем за тридцать минут.

– Жив?! – Без шума, издаваемого двумя моторами, голос пилота прозвучал неожиданно громко.

– Жив, Саныч!

– Ну, и как тебе полёт?

– Отлично! Практически как в своём кабинете за письменным столом! Правда, есть одно пожелание.

– И какое?

– Сделать бы в перегородке нишу для ног, а то, признаться, измучился свои ходули пристраивать.

– Ясно, учтём. Давай бери журналы и спускайся, тебя там ждут. А я своё дело сделал.

– Куда идти-то?

– Глянь в левый иллюминатор. Видишь квадроцикл?

– Кого?

– Вон чёрно-красная тачанка о четыре колеса.

– А, вижу. Странная какая эта ваша тачанка.

– Какая есть. Ты только при водиле так не ляпни – «тачанка», – выделил голосом последнее слово лётчик. – Высадит.

– Ладно, Саныч, бывай!

– Давай, док, ещё увидимся.

«Самолёт, автожир, квадроцикл… Тут слов-то таких в жизни не узнаешь, не то что прокатиться в один день. Да, скажи кто утром – не поверил бы», – подумал доктор, подходя к ожидающему его экипажу.

Квадроцикл при ближайшем рассмотрении оказался близким родственником мотоцикла, но родственником весьма и весьма странным. «Бастард, – вынес свой вердикт травматолог, – от фаэтона».

Собранный в основном из мотоциклетных деталей аппарат по ширине не уступал автомобилю. А вот кабины не было: два сиденья, установленных поперечно в ряд, прикрывал только плексигласовый козырёк, напоминающий переднюю часть кабины самолёта. За сиденьями была мелкоячеистая клетка, служившая, видимо, багажным отделением.

– Добрый день, доктор. Как долетели? – спросил сидевший за рулём квадроцикла улыбающийся красноармеец, снимая с себя наушники.

– Добрый. Нормально. У вас что, и рация есть? – Доктор смотрел на весело блестевшую под лучами солнца антенну.

– Конечно. Куда в современной войне без связи? Сказал, что вижу вас, пусть чайник ставят.

– Вот даже как?

– А вы как думали? Всё по-взрослому. Так что давайте, доктор, берите вон в клетке тулуп, шлем, очки и садитесь. Прокатимся с ветерком.

Прокатились на самом деле с ветерком, точнее, с воем рассекаемого обтекателем ветра и снежным хвостом позади. Гнали они, по словам Коляныча (а именно так представился водитель), со скоростью более чем пятьдесят километров в час.

Оказалось, доктору в каком-то плане повезло: такая резвость квадрика объяснялась мощным движком от английского автомобиля «Форд-Префект». Но начальство решило, что тридцать лошадиных сил – это слишком много для курьерского транспорта, и в ближайшее время квадроцикл попробуют переделать в грузовой. Что из этого получится, Коляныч не знал, но понятно же, что скорость грузовику урежут по самое не балуй. Вот и отрывался Николай напоследок.

Менее пяти минут понадобилось быстроходной «тачанке», чтобы доехать до добротного трёхэтажного здания, которое язык не поворачивался назвать казармой.

Доктор окинул взглядом двор.

– Тихо у вас тут, как в санатории.

– Разве?

Николаю казалось, что всё обстоит с точностью до наоборот. На безлюдном обычно дворе сейчас двумя неравными группами расположились более десятка инструкторов. Примерно столько же человек, наиболее опытные командиры бригады, насколько он знал, были сейчас в здании.

Нездоровая суета комсостава объяснялась просто: наконец-то прилетел Командир, которого ждали ещё вчера, и приказал через два часа собраться всем старшим инструкторам для важного сообщения. Сам же с Барсом заперся у себя в кабинете. Два часа прошло, люди собрались и ждут, а сколько ещё ждать, неизвестно. Впрочем, Командир из себя начальника строить не любит, а значит, обсуждают они что-то на самом деле очень важное. Что именно – поди догадайся. Вот и нервничают товарищи.

– А вот так? – Коляныч надавил на клаксон и не отпускал его секунд пять.

Ду-у-у-у! Неожиданно низкий звук гудка поплыл над землёй, заполняя пространство двора. «Хулиган», – глядя, как предсказуемо взлетают кулаки стоящих во дворе людей,