– Где вас носит?! Мы уже полчаса как улететь должны!

– Иван Павлович, машина – барахло, с трудом доехали.

– Смотри, Сергей, в следующий раз без тебя улетим!

– Иван Павлович, я же не для себя стараюсь! Вот, знакомьтесь: Юрий Петрович – светило медицины, травматолог.

– Травматолог, говоришь? Нужная профессия. – Голос лётчика заметно смягчился. – Летали раньше?

– Не приходилось.

– Ну вот сейчас и полетите. Вмиг домчим. А если немного потрясёт, просто держитесь крепче. Ладно, некогда болтать, залезай! – Иван Павлович снова напустил на себя суровость начальника. И уже на бегу: – Петруха! От винта! Домой!

Не так представлял себе Юрий первый полёт. Узкое откидное сиденье, предназначенное для человека намного более скромных габаритов, салон, под завязку забитый какими-то ящиками, и главное, непрекращающаяся болтанка, выматывающая душу. Пожалуй, только пара глотков коньяка, предусмотрительно взятого с собой Сергеем, позволила доктору сохранить лицо в этом полёте.

Но долетели они на самом деле быстро: самолёт не поезд. Менее чем через час оба уже стояли на протоптанной в снегу дорожке другого военного аэродрома.

– Пенза. Считай, почти добрались.

– Теперь в город? – Доктор с удовольствием потянулся и закрутил шеей, разминая затёкшие мышцы.

– Не. Теперь в столовую, а потом ждём другой… – Лейтенант на миг задумался. – Самолёт.

Доктор поморщился: опять куда-то лететь ему совершенно не хотелось.

– Да всё нормально будет. Там лёту полчаса, да и сидеть будешь, как начальник. Пошли в столовую, а то кишки уже бунтуют.

От пожрать, да ещё после коньячка, Юрий Петрович, конечно же, не отказался. Оказалось, Сергея на аэродроме хорошо знают, и авторитет, которым он здесь пользуется, явно превышает его скромное звание. Рядовые бойцы спешили отдать честь, а командиры тепло приветствовали лейтенанта, как старого знакомого, причём примерно у трети из них были к лейтенанту какие-то вопросы.

Вопросы Сергей с ходу отметал, ссылаясь на занятость и показывая глазами на доктора, который в это время размышлял, куда же можно долететь от Пензы за тридцать минут и почему нужна пересадка. Насколько он помнил, севернее Пензы есть небольшой городок Саранск, ещё более провинциальный, чем Саратов, но вот что они могли там забыть, Юрий, хоть убей, не мог представить.

Свою популярность Сергей объяснил Юрию лёгким нравом и возложенной на него задачей создать при аэродроме ячейку художественной самодеятельности, вот будущие певцы и танцоры к нему и подходили.

Впрочем, куда больше, чем лейтенант Иванов, доктора занимала жареная картошечка на сале и маринованные опятки, которые, как по волшебству, появились на столе чуть ли не раньше, чем они за него сели. Объяснялось ли это любовью завстоловой к художественной самодеятельности или симпатией кого-то из официанток лично к товарищу Иванову, неизвестно, но обслужили их по высшему разряду. И даже отказ Сергея употребить ещё по нескольку капель не испортил Юрию Петровичу настроение. Нельзя – значит, нельзя, а яблочный сок даже полезней в плане витаминов.

После обеда им пришлось идти к виднеющимся на горизонте ангарам; впрочем, утоптанная тропинка и хорошая погода сделали эту прогулку необременительной и даже приятной. Оба мужчины с удовольствием размялись после тяжёлого перелёта и сытного обеда.

Обогнув ангары, которые оказались складами инспекции Волжского управления ГВФ, Спрынов с удивлением огляделся вокруг, не понимая, как здесь будет садиться самолёт. За складами оказался крохотный, метров тридцать в длину, участок очищенной от снега взлётной полосы, на который не смог бы сесть и истребитель.

Но спросить Спрынов ничего не успел. Подошедший сзади лейтенант указал ему на появившуюся в небе точку. И доктор понял, откуда появился непонятный стрёкот, вот уже полминуты раздающийся на границе слышимости. Впрочем, стрёкот быстро нарастал по мере того, как точка всё увеличивалась, пока не превратилась в маленький самолётик. Маленький самолётик превратился в большой и уже с грохотом нормального самолёта стал резко снижаться.

– Сергей, твою мать, куда он?! Разобьётся!

– Не. Всё штатно.

– Да как?! Ему ж полосы не хватит!!!

– Товарищ Спрынов! Отставить панику! Сказал: нормально всё. Сейчас сам увидишь.

Подтверждая слова Сергея, смелый самолёт остановился, на треть не докатившись до конца расчищенного участка. И самолёт этот был очень странный, это понял даже такой далёкий от авиации человек, как доктор Спрынов.

Прежде всего, в глаза бросался винт: у самолётов таких не бывает. Мало того, что лопасти огромные, вернее, длинные, как сам самолёт, так ещё приделаны сверху и вращаются в плоскости, параллельной земле. Далее взгляд падает на фюзеляж. Короткий и толстый, он напоминает бочку с закруглённым носом, по бокам которой приделали очень короткие крылья. Хвостовое оперение ещё более непривычное: тонкие штанги выносят спаренный широкий хвост далеко назад. Потому что между бочкой фюзеляжа и хвостом стоит на этот раз обыкновенный авиационный пропеллер.

– Вот, Юрий Петрович, карета подана.

– А это чего такое? Автожир? – потрясённый даже не столько внешним видом воздушного судна, сколько точностью, с которой оно прилетело, спросил доктор.

– Точно! Вещь! Новая глава в самолётостроении. Официально автожир А-10, но мы зовём этот аппарат «Прорыв».

– Почему «Прорыв»?

– Да кто-то в КБ так назвал, вот и пошло. Говорят, много новаторских решений заложено в конструкции.

– Ясно.

– Раз ясно, пошли. Чего стоять-то?

Вблизи автожир ещё больше напоминал бочку, но тем не менее проскальзывала в нём необъяснимая эстетика удачно воплощённой в металл идеи.

– А знаешь, Сергей, симпатичная карета.

– Во! Это по-нашему! А вот и кучер. – Сергей помахал невысокому пилоту, который что-то делал у заднего винта. – Здорово, Саныч!

– И тебе не хворать. А вы, значит, пассажир? – обратился лётчик к Спрынову.

– Да, доктор Спрынов Юрий Петрович, можно просто по имени.

– Илья Александрович, но зовите просто Саныч. У вас какой рост?

– Чуть больше ста восьмидесяти сантиметров, а что?

– Тесновато вам будет, но ничего, тут лёту всего ничего.

– Саныч, а чего ты так долго-то? Я думал, ты уже давно тут, отдохнул и готов обратно лететь.

– Да встречный ветер сильный, а при моём потолке, сам понимаешь, пришлось терпеть. А при подлёте ещё и тяга упала.

– Это, выходит, какая у тебя скорость была?

– Какая-какая, такая. Где-то сто тридцать километров в час. Нужно увеличивать баки и теплоизоляции для мотора добавить не мешало бы. Так, Юрий, давайте в салон, вам там доктор Эмих журналы положил, чтоб не скучали. А ты, Сергей, пойдём, поможешь мне. Надо в движке глянуть кой-чего.

– Так, может, и я помогу? – Доктор был не против поподробней рассмотреть необычный воздушный транспорт.

– Спасибо, если понадобится что, позову. Сможете сами в салон попасть или помочь?

– Да нет, думаю, разберусь как-нибудь. – Юрий Петрович прекрасно понял, что у военных есть разговор,