а другой на юге по Персидскому заливу через мыс Доброй Надежды – были долгими и тяжелыми. По этим маршрутам нельзя было доставлять ничего дополнительно к тем боевым грузам, которые необходимы, чтобы поддерживать русские силы в борьбе, пока их собственная, жестоко пострадавшая промышленность не будет восстановлена».

В штабе армии США были также детально рассмотрены планы наступления через Норвегию, Испанию и Португалию, другие средиземноморские страны. Был даже слегка курьезный план, согласно которому вообще не предусматривалось использования наземных сил – только побольше самолетов и всё там разбомбить… Эти планы были отвергнуты.

Время шло, Сталин настаивал, чтобы союзники поскорее открывали Второй фронт. Англоязычная пресса полнилась трагическими репортажами военных корреспондентов о том, как отчаянно, напрягая последние силы, дерутся русские против гитлеровских войск. И все громче в газетах звучал вопрос – чего же ждут союзники? Где Второй фронт? «Для профессионального военного это было тревожащим обстоятельством, – сетовал Эйзенхауэр, – не в силу какого-либо расхождения со здравым смыслом, а ввиду нетерпеливости общественности, которая ясно демонстрировала полное непонимание всех проблем, связанных с открытием Второго фронта, в частности того, что потребуется определенное время, прежде чем такие операции могут быть предприняты. Соединенные Штаты только принимались за дело мобилизации и обучения своих вооруженных сил. В Северной Ирландии находились только 34-я дивизия, 1-я бронетанковая дивизия и небольшие подразделения американских ВВС…» Все упомянутые подразделения еще не прошли полного обучения. Техники еще не было, в смысле, ее еще не произвели на заводах, а необходимые для успешной высадки десантные суда вообще находились в стадии разработки…

Эйзенхауэр уверял читателей своих мемуаров, что все было так, что только объективная реальность мешала открытию Второго фронта в Европе: «Уже одни только производственные ограничения исключали какую-либо возможность крупного вторжения в 1942 году или в начале 1943 года. Действительно, вскоре стало ясно, что, пока все американское и английское производство практически не будет переключено на обеспечение вторжения в Европу, эта операция не может состояться раньше начала 1944 года. Но эти моменты нельзя было разъяснять широкой общественности, ибо противник узнал бы слишком много о наших планах и трудностях на пути к вторжению, а мы стремились как можно дольше лишать его какого-либо доступа к такой информации. И когда наши стратеги на родине кричали о робости, промедлении и нерешительности, мы, по крайней мере, надеялись, что нацисты также переоценивали наши возможности того времени».

Но вот дело сдвинулось с мертвой точки. Решено было провести высадку в Африке и разгромить тамошние немецкие силы, которым с трудом – до назначения Монтгомери командующим 8-й армией – противостояли английские войска.

С ноября 1942-го по октябрь 1943 года Эйзенхауэр командовал силами союзников при наступлении в Северной Африке, Сицилии и Италии. В это время он официально сотрудничал с главным советником Советской военно-дипломатической миссии при Штабе англо-американского Объединенного командования экспедиционными силами – сотрудником Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии генерал-майором Александром Васильевым. То есть координировались уже все глобальные действия против стран «оси».

Высадка союзных сил в Северной Африке получила название – операция «Факел» и была назначена на 8 ноября 1942 года. По плану следовало вторгнуться в Алжир и Марокко, а потом совершить стремительный прорыв в Тунис, на юг, откуда ударить немцам в тыл. Эйзенхауэр расположил свой штаб на Гибралтаре и составил план одновременного захвата всех ключевых портов и аэродромов Марокко и Алжира, ударов на Касабланку, Оран и Алжир.

Одним из важнейших и весьма тяжелых событий того периода стала битва за перевал Кассерин – серия сражений в Атласских горах в западной части Туниса. Это было первое крупномасштабное столкновение американских и немецких войск во Второй мировой войне.

Силы войск «оси», возглавляемые Эрвином Роммелем, состояли из штурмовой группы Африканского корпуса, двух танковых дивизий, выделенных из 5-й армии, и части итальянской бронетанковой дивизии. Им противостоял 2-й корпус армии США под командованием генерал-майора Ллойда Фредендалля, а также 6-я танковая дивизия британских войск под командованием генерал-майора Чарльза Кейтли.

В первый же день сражения американские войска были отброшены более чем на 80 километров. О причинах поражений Эйзенхауэр писал так: «Прежде всего меня настораживали беспечность и непонятная медлительность при подготовке оборонительных позиций у проходов. В этом сказывалось отсутствие боевого опыта и навыков у наших командиров. В одном месте, где еще не были установлены минные поля, в оправдание мне привели довод, что оборонявшаяся пехота находилась здесь всего только два дня. Командир с гордостью пояснял, что уже подготовил схему минирования и на следующий день начнет установку мин. По своему опыту в Северном Тунисе мы уже знали, что противник мог создать сильные оборонительные позиции за два часа после занятия указанных ему рубежей…»

Стивен Амброз в книге «День Д» так описал североафриканскую кампанию союзных сил: «20 ноября союзники сбили 45 из 50 транспортных самолетов с топливом для немецких танков. Как вспоминает один из батальонных командиров майор барон Ганс фон Люк, Роммель тогда сказал ему:

– Люк, это конец. Нам не удастся удержать даже Триполитанию. Мы должны будем уйти в Тунис и вступить в бои с американцами… Наша гордость – Африканская армия, наши новые дивизии, высаженные на севере Туниса, – все это будет потеряно…

Майор Люк попытался возразить.

– Нет, – продолжал Роммель. – Мы не получим никаких подкреплений. Гитлер вычеркнул этот театр боевых действий из своих планов. Все, что ему нужно – “немецкий солдат должен стоять насмерть!” Люк, эта война проиграна!

Несмотря на свои сомнения, Роммель продолжал сражаться. Американцы, наступавшие с запада, ждали Африканский корпус в Тунисе. Там войска Роммеля и Эйзенхауэра впервые столкнулись в феврале 1943 г. в битве за проход Кассерин. Благодаря дерзким и внезапным атакам немцы вначале одержали верх над неопытными и необученными американцами, которыми командовали такие же неопытные и неподготовленные генералы, включая самого Эйзенхауэра (для него это были первые настоящие бои). Эйзенхауэр допустил немало ошибок, но, эффективно используя превосходство в материально-техническом обеспечении и огневой мощи, в итоге нанес Роммелю сокрушительное поражение».

Союзные войска стремительно приобретали необходимый опыт, а что самое главное – получали необходимые подкрепления и хорошее снабжение. 7 мая 1943 года были взяты города Тунис и Бизерта. 13 мая оставшиеся немецко-итальянские войска в Тунисе капитулировали.

В январе 1943 года состоялась конференция союзников в Касабланке. Там встретились Рузвельт и Черчилль, был приглашен и Сталин. Но как раз в это время разворачивались решающие события Сталинградской битвы, поэтому советский вождь счел невозможным покинуть Москву.

В 1943 г. отношение официальных кругов СССР к Англии и Америке стало гораздо лучше, чем в 1942 г., когда беспокойство за окончательный исход битвы под Сталинградом вызывало у них вспышки гнева,