на это наплевать. Я хотел Зимо, и мне было все равно, что мне придется сделать, чтобы заполучить его. Голос в моей голове подсказывал мне, что нужно быть осторожным. Он не был человеком, которого можно недооценивать, и, вероятно, он был наиболее опасен, когда был сильно ранен. Но я не мог заставить себя быть осторожным. Я продолжал видеть Галлин, залитую кровью, и ярость толкала меня вперед.

Когда я бежал, не обращая внимания на боль в легких, я мог видеть его извилистый силуэт на фоне огней шоссе, бредущий впереди меня сломанным, спотыкающимся бегом. Он направлялся к вертолету.

Я удвоил усилия, бежал на носочках, чтобы придать себе дополнительную, болезненную скорость. Я знал, что не смогу продолжать в том же духе, но я также знал, что не могу остановиться. Он не мог уйти, и ни за что на свете он не уйдет с телом Галлин. Не сейчас, когда в моем еще теплится жизнь.

Он вышел на главную дорогу и перешел ее по диагонали, как я раньше, но поднял руки вверх, заставляя машины и мотоциклы визжать и останавливаться. Несколько машин чуть не сбили его. Его высокое, угловатое тело шаркало и ковыляло по черному асфальту в сторону парка. Я помчался за ним и снова перемахнул через забор на зеленую территорию.

Он все еще опережал меня, хромая, волоча правую ногу, время от времени издавая крик боли. Я перешел на быстрый бег, сокращая расстояние, быстро и уверенно. Я вытащил "Максим" из-под мышки. Он нужен был мне живым для допроса, но внутри меня кипел дикий гнев, который я с трудом контролировал.

"Стой! Зимо Чу! Остановись сейчас же, или я тебя пристрелю!"

Он не остановился. Он издал еще один крик боли, но продолжал идти. Я подумал о том, чтобы выстрелить ему в ногу. Он приближался к вертолету.

Я поставил ноги и зарычал: "Стой!".

Он остановился. Пошатываясь, он сделал еще один шаг вперед и уперся в борт вертолета. Он наполовину повернулся и упал спиной к вертолету. Его правая рука сделала странное дергающееся движение, и вдруг яростная, жгучая боль пронзила мою правую руку. Моя рука была парализована болью. Зимо начал смеяться. Я посмотрел вниз и увидел, что из моего плеча торчит пятиконечный сюрикен.

Он дернул дверь вертолета. Я дотянулся левой рукой и выдернул зазубренную звезду из сустава. Боль была неописуемой. Я выронил звездочку и попытался переложить пистолет в левую руку. Зимо, хромая и подпрыгивая, вылез из кабины с оружием в руках и теперь пытался опереться о вертолет, чтобы прицелиться. Я поднял "Максим" в левой руке и попытался выровнять его, но моя рука дрогнула.

Он выстрелил, но выстрел прошел мимо, и он, пошатываясь, сделал пару шагов вперед. Я понял, что мне придется убить его. Я прицелился ему в живот, и он снова выстрелил. Снова выстрел прошел мимо, и он злобно выругался. Боль в ноге, должно быть, была мучительной. Все его тело дрожало от усилия удержаться в вертикальном положении. Он поднял оружие. Я прицелился ему в грудь. Раздалось два громких удара, как от петард. Зимо Чу посмотрел на небо и упал на спину, его бледный, небесно-голубой костюм стал черным в ночи. Я не стрелял.

Галлин была там, как видение из кошмарного фильма-слешера, вся в крови, держа в руках свой Sig Sauer 365XL.

Я хмуро посмотрел на нее: "Я думал, ты мертва".

"Почему?" Ее голос был почти пронзительным.

"Ты лежала там", — я жестом показал на вертолет, — "вся в крови".

"Это не моя проклятая кровь! Это кровь той бедной женщины из отеля! В следующий раз померь мне пульс. Ты что, новичок? Где Хоффстаддер и Марион?"

"В отеле."

"Ты оставил их одних?"

"Давай! Отвали от меня! Я только что спас тебе жизнь!"

Я встал на колени и обшарил карманы Зимо.

"Какого черта ты сейчас делаешь? Мародерствуешь?"

"Он здесь легально, Галлин, с разрешения правительства. У него могут быть полезные бумаги, документы".

"Ай-яй-яй!"

Я взял его бумажник, удостоверение личности и сотовый, повернулся и начал возвращаться к отелю. Я слышал, как она топала позади меня: "Ты спас мне жизнь! Ха!"

"Как ты думаешь, почему они посадили тебя в вертолет? Они собирались допросить тебя и убить".

"Ты знаешь, как у меня сейчас болит голова? Посмотри на меня!"

В конце концов мы вернулись в отель и обнаружили Хоффстаддера и Марион сидящими, сгорбившись, на кровати. Они оба непроизвольно вздохнули, когда увидели Галлин.

"Все не так плохо, как кажется. Нам нужно поскорее убираться отсюда. Скоро появятся копы. Кто-нибудь скоро заметит множество трупов. Но я должна смыть эту кровь". Она мгновение смотрела на меня и сделала пренебрежительный жест: "И ты! Что с тобой не так? Ты ввязался в драку с гигантским наемным убийцей, тебя ранили в руку, а ты выглядишь так, будто идешь на свидание".

Пока Галлин произносила это нелицеприятное замечание, я заметил, что Марион держит наготове пистолет. Он не дрожал, и хотя она выглядела обеспокоенной, но была спокойна.

"Я никуда с тобой не пойду. Мы с Джеем собираемся сесть на паром завтра утром, и вы нас не остановите".

Галлин, казалось, наклонилась вперед в талии и сузила глаза на Марион. Она покачала головой, пробормотала что-то похожее на "Ата цочек алай?", повернулась и захлопнула дверь в ванную.

Я вытащил стул с жесткой спинкой на середину пола и уселся на него. Я понимал, что очень устал, но также знал, что пройдет еще много времени, прежде чем я смогу отдохнуть. Я улыбнулся Хоффстаддеру, который выглядел крайне обеспокоенным, а затем перевел улыбку на Марион.

"Он трясет свой колокольчик, чтобы спросить, нет ли какой-нибудь ошибки. Единственный другой звук — это легкий ветер и пух". Я сделал паузу. Хоффстаддер нахмурился. Марион тоже. Я продолжил: "Лес прекрасен, темный и глубокий, но у меня есть обещание, которое я должен выполнить, и мне предстоит пройти много миль, прежде чем я усну, и много миль, прежде чем я усну".

Я позволил тишине повиснуть на мгновение, затем посмотрел на Марион. В ванной комнате начал шипеть душ.

"У меня к тебе два вопроса, Марион. Во-первых, действительно ли вы думаете, что завтра окажетесь на пароме, когда туда начнет прибывать полиция, а китайские власти будут дышать им в затылок? В этом городе четыре мертвых китайских агента MSS, один мертвый филиппинец и одна мертвая филиппинка."

"Эта милая женщина? Хозяйка?"

"Боюсь, что да. Это первый вопрос. Второй: даже если представить, что вы