Шрифт:
Закладка:
Из-под соседней кучи листьев послышалось резкое шипение, и сармат оцепенел, прислушиваясь к звукам за спиной. Там негромко заскрежетал фрил, затрещали ветки, и снова смолкло всё, кроме приглушённых шагов. Несколько крупных и не очень ловких существ шли к дороге, стараясь не шуметь. Они медленно прокрались мимо ложбины, то и дело приникая к земле и останавливаясь, и Гедимин, увидев их во время остановки, изумлённо мигнул — он уже знал, что это люди, и всё равно мог бы спутать любого из них с холмиком, присыпанным сухими ветками.
Они прошли мимо и остановились через четыре метра, значительно правее Гедимина, за укрытием Линкена. Один из повстанцев, чуть более рослый, чем остальные, высунул из-под накидки руку и указал на землю. Другой ответил ему несколькими звуками, непохожими ни на одно известное Гедимину слово. Первый бросил несколько резких слов и указал на дерево в десяти метрах от места, где он остановился. Второй фыркнул и нехотя подчинился. Гедимин вспомнил о троих повстанцах, занимающих позиции, скосил глаз в их сторону и изумлённо мигнул — об их присутствии напоминали только три пологих холмика вдоль дороги. «Командир», вкопав в рыхлую органику гранатомёт — оружие, сильно похожее на одно из изделий Гедимина, но сделанное гораздо менее аккуратно — лёг рядом, развернув к себе примитивный прицел.
Линкен выстрелил первым, с земли, Гедимин — следом, уже под градом разлетающейся шрапнели. Земля дважды приподнялась и с гулом осела, защитное поле зарябило под дождём осколков так, что Гедимин сквозь него и защитную маску видел вокруг только туман и расплывчатые пятна стволов.
— Atta’an! — его сильно ударили в плечо, и он вскочил и, пригнувшись, бросился вперёд, к шевелящейся земле, ещё слегка прикрытой дымом. В маску ударил ослепительно-яркий луч, и сармат замигал, но не остановился. Что-то влажно хрустнуло под ногой, и Гедимин едва не упал — расставленные пальцы запутались в ткани. Он остановился, ошалело глядя на драную накидку в тёмных пятнах. Её прошило шрапнелью насквозь вместе с повстанцем, и самодельный бронежилет не помог. Наклонившись над телом, Гедимин содрал с него накидку и повертел её в руках. Она и так была рыхлой — множество толстых нитей, скреплённых в сеть и увешанных клочками и обрывками разноцветных материалов — и осколки ей не повредили, не считая нескольких пятен крови там, где ткань плотно прилегала к телу. Сармат накинул её на плечи и кое-как скрепил на груди, поверх защитного поля.
«Все?» — он огляделся по сторонам, пересчитывая тёмные пятна на земле. Повстанец, оставшийся без маскировки, выглядел неправдоподобно мелким существом — большинство людей, знакомых Гедимину, были выше ростом и шире в плечах. Сармат растерянно мигнул.
— Hasulwash? A— ah, tzaat hasulwash?
— Sata! — прошипел, глядя ему в лицо, Линкен. Его лицо перекосилось, он поминутно оглядывался на север, но глаза горели белым огнём, — он был рад и не скрывал этого. В руках он держал что-то шевелящееся, плотно завёрнутое в маскировочный плащ. Сунув странный предмет Гедимину, он ещё раз огляделся на север и жестом показал: «Беги!» Ремонтник растерянно мигнул.
«Быстро! Встреча у глайдера,» — Линкен с перекошенным лицом толкнул его в плечо и, забросив на спину свой ракетомёт, подобрал с земли «самовар» повстанца. С дороги уже был слышен вой, перемежающийся злыми криками в рупор. За деревьями мелькнули силуэты в светло-серой броне, и Гедимин, пригнувшись, бросился под прикрытие толстых стволов, за густой кустарник — и дальше, от одного массива органики к другому, не выпуская из рук шевелящийся ком. Держать его было неудобно — защитное поле плохо влияло на гибкость и чувствительность пальцев; радовало то, что ноша не вырывается и с каждой минутой шевелится всё слабее.
Позади — вернее, немного под углом, гораздо ближе к дороге — раздался грохот — два раската, сливающиеся в один, и полминуты спустя — ещё два. Гедимин нырнул в ближайшую ложбину и замер, прислушиваясь к треску разрядов. «Псих с динамитом… Он что, обстрелял охранников? Зачем, мать его пробирка⁈» — одна и та же мысль крутилась по кругу, стуча изнутри в виски. Сармат поморщился, резко мотнул головой и вылез из укрытия. То, что он нёс (и на что упал, когда прятался в яме), уже не шевелилось. Он покосился на груз, заметил пятна крови на накидке, еле слышно хмыкнул и, уже почти не скрываясь (тем, кто на дороге, сейчас было не до него), пошёл к условленному месту встречи.
…«Солнце… станция… глайдер в кустах,» — сармат остановился, сверяясь с ориентирами, прижал к себе груз, плотнее оборачивая вокруг него накидку, и полез в кустарник. Его собственный плащ, зацепившись за сучок, остался на нём висеть. Сармат, досадливо щурясь, обернулся, но предмет не выделялся среди растительных остатков, и Гедимин забыл о нём и полез дальше. Глайдер стоял там, где заканчивались кусты, заваленный горой наломанных веток; расчищенного места хватало, чтобы остановиться и положить на землю груз.
— Живой? — Линкен вышел из-за глайдера и осмотрел Гедимина с ног до головы. Глаза взрывника горели всё так же ярко, и кривая ухмылка не сходила с лица.
Гедимин кивнул и, перебросив в ладонь излучатели «арктуса», снял с себя защитное поле и вскрыл оболочку вокруг Линкена. Тот благодарно ухмыльнулся и сдёрнул респиратор. Гедимин отстегнул маску, глубоко вдохнул и тут же был вынужден задержать дыхание — защитное поле вместе с фильтрами отсекало все запахи, даже резкую въедливую вонь от тела, обёрнутого накидкой. Пахло не кровью и не развороченными внутренностями, как ожидал сармат, — всё это забили испарения средства от насекомых.
— Tza atesqa! — Линкен хлопнул Гедимина по плечу и радостно осклабился. Тот в ответ сузил глаза и шагнул в сторону.
— Зачем остался? Стрелял по охранникам? Зачем⁈
— Tza— a, — протянул Линкен, проведя пальцем по шраму на подбородке. — Слышал взрывы? Двое
