140

Элен лежала на боку и задумчиво смотрела в окно, где в вечерней покойной темной глубокой синеве гасли последние отблески пронзительно алого заката.

Она думала о судье. Нет, ни о его жутком убийстве, перекошенном лице с выпученными глазами и дико пульсирующей ауре, эти воспоминания она испуганно обходила стороной, шарахалась от них прочь, не смела даже приблизиться к ним. Нет, она думала о человеке и его смерти. Как же это странно, что тот с кем она провела последние шесть дней и ночей, с кем постоянно разговаривала, спорила, делила кров и пищу, кого ненавидела, боялась, презирала, кто стал такой важной и неотъемлемой частью её жизни вдруг больше не существует. Он навсегда исчез из Вселенной. Все его мысли, устремления, чаянья и надежды, какие-то его понятия о мире, о себе, о других людях, его оценки, суждения, принципы, симпатии, негодования, всё его сложное противоречивое мироощущение, полное сотен и сотен эмоциональных нюансов всё это в один миг стало ничем, растворилось в бесконечной равнодушной пустоте. Огромные массивы многолетних знаний, причудливые хитросплетения ассоциативной памяти в одну секунду обнулены и стёрты. Осознание этого факта, той легкости и молниеносности, с которой это происходит пробирало Элен ледяной зябкостью до самого нутра. Пугающая безжалостная мысль что тоже самое может произойти и с ней, и с папой, и с дедушкой подавляла, парализовала волю и дух. Смерть рядом, совсем близко, в одном шаге от неё и достаточно одной секунды чтобы она, Элен Акари, со всеми своими мыслями, чувствами и воспоминаниями исчезла навсегда. Девочке стало очень неуютно и пронзительно одиноко. Да, некоторые из землян уже стали биологически бессмертными, для многих не существует процесса старения, а те кто еще физически не бессмертны всё равно могут при соответствующих затратах продлевать свою жизнь сколь угодно долго. Да, техника достигала такого уровня, что человеческое сознание, со всей его памятью и чувствами возможно скопировать и сохранить на внешнем носителе информации. Но это ничего не изменило. Ничего. Люди по-прежнему умирают, погибают от болезней, воин, преступлений, несчастных случаев, стихийных бедствий, космических катаклизмов и навсегда исчезают для остальных. Застраховаться от этого нельзя. Даже уйдя в виртуальные миры, кибернетическое пространство, вложив своё сознание в полностью роботизированное тело, всё равно остается шанс исчезнуть, быть полностью удаленным, стёртым, дезинтегрированным. Элен знала это, прекрасно знала, но тем не менее до этого дня смерть оставалась для неё понятием отвлеченным, чем-то далеким и её малокасающимся. Гибель матери, единственный случай когда она непосредственно столкнулась со смертью, для неё прошла почти незаметно. По крайней мере так ей казалось сейчас. Она мало что понимала в три года. И эта красивая черноволосая женщина была как из какой-то сказочной книжки или доброго фильма и так и осталась там навсегда. А сейчас на её глазах исчез человек, столь реалистично и беспощадно, что она не смела и вспоминать об этом.

Элен услышала движение засова и все мысли испарились из её головы. Она проворно спрыгнула на пол и шарахнулась к окнам, подальше от двери. В комнату с подносом, на котором стояли тарелки, стакан, графин и большая застекленная лампа вошел высокий мужчина. Это был убийца судьи. И девочка, вроде бы уже немного оправившаяся от пережитого ужаса и в какой-то степени совладавшая с ним, снова испуганно задрожала.

Бока поставил поднос на маленький столик возле стены, напротив изножья кровати, и холодным рыбьим взглядом посмотрел на ребенка. Элен, как не было ей страшно, сумела не отвести глаза и смотрела на мужчину со странной смесью испуга и негодования. В тихой сумрачной комнате, освещенной красными отблесками заката и оранжево-белым пламенем лампы эти двое словно готовились к поединку.

— Ты убил Галкута? — Спросила Элен, чувствуя как быстро и сильно бьется её сердце.

Молодой мужчина сделал пару шагов вперед, неотрывно вглядываясь в огромные глаза на очень бледном детском лице.

— Конечно. В парке за домом. Перерезал ему горло. Его же охотничьим ножом, который он носил за спиной.

С разочарованием и легким удивление Бока увидел, что его слова не произвели на девочку никакого впечатления. И даже наоборот она как будто успокоилась и потеряла к нему интерес.

— Я хочу остаться одна, — сказала она и, изящно взмахнув рукой, словно отгоняя его как назойливое насекомое, чуть надменно добавила: — Ступай. — И отвернулась к окну.

Всё это Элен проделала совершенно автоматически, без всякого специально умысла, не имея никакого намерения как-то унизить помощника герцога. Ей просто действительно очень захотелось остаться одной, а страх перед этим человеком куда-то улетучился после его ответа.

Бока несколько оторопел, раздраженно глядя в затылок дерзкой самонадеянной девчонки. "Ах ты, засранка мелкая!", сердито подумал он, "Графиня пальцем деланная!" У него возникло острое желание отвесить нахалке увесистый подзатыльник, что он и не преминул сделать. Однако в последний миг перед ударом, Элен, то ли услышав приближение мужчины, то ли уловив опасность каким-то шестым чувством, обернулась и, увидев занесенную над ней руку, резко отскочила в сторону. Страх вернулся и она, не сводя с Боки распахнутых глаз, отступала прочь, спиной вперед, пока не уперлась в стену. Бока пошел на девочку, наплывая на неё как громадный фрегат на маленькую лодку. Элен вжалась в стену. Она видела что в целом его аура довольно спокойна и уравновешена и он определенно не охвачен приступом злобы или ярости. Тем не менее она уже почти не сомневалась, что он ударит её, равнодушно и без эмоций, просто в назидание, дабы преподать ей еще один урок. И скорей всего ударит по голове. Элен вся напряглась, чувствуя себя абсолютно беззащитной и тем самым униженной. У неё пересохло во рту.

Бока видел что она напугана, но все еще боролся с желанием отвесить ей оплеуху. Хотя уже понимал, что злится скорее на герцога, который заставил его возится с этой соплячкой, чем на неё саму. Он сделал еще шаг. "Всё-таки подзатыльник ей не помешает", решил он. Элен сжалась и даже присела, затравленно глядя на возвышающегося над ней человека. "Пожалуйста, не делайте мне больно", то ли подумала, то ли прошептала она. Боке стало неприятно, отвращение к самому себе словно омерзительное зловоние прикоснулось к нему на миг. Морское братство отправило его сюда чтобы отомстить Каменщику, Собрание девяти выбрало его как самого отчаянного, рассудительного и хладнокровного головореза из всей пиратской братии, он был главным действующим лицом грандиозной головокружительной аферы и вдруг оказывается настолько не способен совладать с