улицах не валялось, но многие окна зияли выбитыми стеклами, через которые выкидывали на улицу пригодную для растопки мебель. Появляющиеся то тут, то там разумные уже сверкали волчьими взглядами, разочарованно тухнущими от нашей с провожатым общей бедности, а мой нос то и дело ловил нехороший запах жареного мяса из проулков. Единственными, кто хоть как-то прилично выглядел, были здоровые зеленокожие ребята понятной расовой принадлежности, с деловым видом куда-то спешащие и провожаемые взглядами полной дикой животной ненависти. Они, что характерно, рук с оружия не убирали вообще.

Закурив, я горько подумал о том, что ворота — все ворота города — открыты. Информация, что твари охотятся за одиночками, либо малыми группами, известна всем и каждому. Но уйти из каменной ловушки, кажущейся столь надежной крепостью? Организоваться, договориться, рискнуть? Нет, они будут сидеть здесь, пожирая себя горькими мыслями, пропитанными отчаянием, ну и неосмотрительного соседа заодно, дабы подольше помыслить самим.

Личная свобода, при всей её прелести, позволяет каждому страдать своей собственной дурью, но жутко зависит от стабильности жизни. Во время перемен количество жертв будет куда выше, чем при других, более жестких видах правления. Жертв неумелых, отчаявшихся, недисциплинированных, живших в свое удовольствие.

Мы шагали быстро, но я успевал многое подмечать. Готовящуюся кучкой исхудавших горожан засаду на откормленного полуорка, трусцой бегущего по улице и оглядывающегося назад, на другую кучку хмурых людей, неторопливо идущих у него по пятам. Вполне счастливое женское лицо в окне на втором этаже дома. Судя по ритмичным покачиваниям этого самого лица, оно кому-то отдавалось, без огонька или какой-то сосредоточенности на процессе, из-за чего я решил, что девушку угостили какими-то веществами. Стайка подростков, несущихся куда-то со всех ног. Каждый из босоногих мальчуганов совершенно одинаковым жестом прижимал правую руку к лохмотьям на правом же боку. Вооружены и очень опасны… для того, кто покажется им легкой добычей.

Хуже всего? Здесь еще нормально. Что творится в остальном мире, где счет жертв уже идёт на миллионы, мне было и не предположить. А город пылал серым и красным в моем зрении… Общая трагедия уже даже не задевает, просто привычный фон.

Внешнее кольцо. Еще хуже. Тут мы уже начали петлять, так как я вовсе не горел желанием раскрывать перед гоблиненком свою натуру, а засады на пути возникали как грибы после дождя. Причем, я был готов поставить на кон свою руку — новоявленных бандитов интересовали отнюдь не копейки у меня в кармане. И это еще было ничего, где-то недалеко шла натуральная война. Выстрелы, крики, стоны… я вспомнил, что сказал Крюгер про жадных мафиозных орков, которых сейчас дорезают возмущенные горожане. Оно. Затем они, конечно, будут делить найденные припасы, а это еще резня. Но за её время обязательно выкристаллизуются лидеры, которые поведут за собой выживших. Удивительно, когда я успел стать таким специалистом по катастрофам? Ах да, в Касдаме же их было аж две, если вспомнить тот рабовладельческий островок, который Базилиус Энно заразил своей чумной плесенью. А до этого был… как называлась столица той страны? Эсхат? А радиосообщения из городов орков Барджайи, лишенных своей трудовой наркоты? Так что да, опыт есть…

— Стой, — поймал я своего провожатого за костлявое плечо. — Видишь, нас из окон пасут? Нужен другой проход.

— Там точно есть кто-то? — нервно дёрнулся парнишка. — Может, проскочим?

— Не выйдет, — покачал головой я, — в эту хибару набилась куча народа.

«Хибара» была огромным и очевидно давно заброшенным зданием неясной ориентации, возможно даже библиотекой или театром, но в далёком прошлом. Даже удивительно было видеть этого неухоженного гиганта среди двух- и трехэтажных строений Хорна. Но странного народа там сейчас сидело слишком много для того, чтобы я мог остаться в рамках простого смертного.

— Ближайший вход…, — парнишка нервно облизал губы. — Там точно сидят! Там давно прячутся, с самого начала. Банда. Так что нам придётся далеко идти, на территорию орков…

— Не придётся, — я показал парню кое-что, извлеченное из кармана, — Идём к твоим этим, которые давно прячутся. И не забывай, что я сказал. Ты проводишь меня тихо до самого Должника. Тихо и незаметно, понял?

— А…

— Или я тебя убью.

Полугоблины, может, и недостаточно образованные, но это скорее помогает им в их сложной жизни, чем мешает. Во всяком случае, мой личный поводырь не стал спорить с гномом, у которого в кармане нашлась граната. Страшный дефицит в Хорне Громогласном, нужно сказать.

Гранату я использовал, метнув в окно крепкого одноэтажного здания, стоящего наособицу, эдакой помеси котельной с полицейским участком. Гулко бухнуло, остатки стекол брызнули из и так уже разбитых окон, повалил дым и пыль. Хорошая была граната.

— Не смотри по сторонам, веди сразу, куда надо, — дал я добрый совет бледному парню. И не зря. Живых в этом здании было даже как-то слишком много.

…а оказалось еще больше. Будка-здание имело два подземных этажа, нужен был нам нижний. Промежуточный этаж был заполнен некоей машинерией, к которой я приглядываться не стал, а, закрыв тяжеленный люк, ведущий наружу, крикнул пацану ждать, а сам нырнул на этаж ниже, туда, где ворочались и орали оглушенные недавним взрывом разумные. К моему облегчению, женщин и детей не было ни здесь, ни наверху. Не давая себе труда задуматься, зачем столько мужиков забилось в эту подземную дыру, я быстро, на полной скорости, дорезал оставшихся, стараясь не запачкаться.

Потом пришлось еще уворачиваться от провожатого, решившего поделиться с подземным миром содержимым собственного желудка. Но тут-то уже опыт от Стеллы у меня большой по увороту от блюющих. Это как реакция на характерные звуки готовящегося исторгнуть содержимое желудка на ковер у кота, только не у кота.

Дальше, к моему приятному удивлению, была отнюдь не канализация, а самая натуральная «дикая» подземная полость, слегка облагороженная цивилизацией. Нам то и дело попадались стойки и скрепы, поддерживающие своды, самопальные лестницы, уводящие всё ниже и ниже, один раз даже пришлось спускаться на канате… после того, как я убил троих тощих разумных, этот самый канат и карауливших. Как потом выдавил из себя бледный гоблиненок, народ, сидевший в будке, явно готовился идти в рейд за мясом несчастных зеленокожих обитателей глубин, которым злые зеленокожие же силы (орки) не дали стать нормальной и порядочной мафией в Хорне Громогласном.

Нельзя сказать, что парень после спуска не попытался меня обмануть. Трижды пацаненок пытался вывести меня на патрули гоблинов, трижды я его на этом ловил, руководствуясь своими сверхчувствами Должника. Объём, электроактивность, эмоции… а отчаявшиеся, но возбужденные гоблины вовсю фонили отнюдь не радостью.

— Пацан, если ты думаешь,