меньше двухсот пятидесяти тысяч человек, которые надеются на нас!

— Сэр, поверьте, я всем сердцем сочувствую тем кто сейчас в Дюнкерке! — не сдавался старый адмирал. — Но если я дам приказ своей 2-й линейной эскадре идти на прорыв, пусть даже пустив впереди эсминцы, то хватит всего одной подлодки, не побоявшейся всплыть рядом с «Rodney», «Valiant» или «Resolution». Бесстрашный капитан и залп в упор поставят крест на всей этой смелой затее. А сегодняшний случай доказал что у Редера есть такие люди. Единственная возможность хорошо протралить проход, чтобы нивелировать хоть одну из опасностей — послать вместо одного тральщика все три, что стоят в Скапа-Флоу, но… это невозможно.

— Почему? — угрюмо спросил Уинстон, исподлобья глядя на неуступчивого Форбса. — Даже если все они подорвутся на минах или их торпедируют обнаруженные пираты рейха это всё равно окупится!

— В этом я с вами согласен, господин премьер-министр… — чуть кивнул сэр Чарльз, но не успел Черчилль загореться надеждой как чёртов старик снова безжалостно заставил его скривиться: — Но дело в том что сейчас, после потопления «Bangor», в море может выйти только один тральщик. Остальные два находятся в ремонте — у одного неполадки с машинами, другой повреждён взрывом мины два дня назад. Ещё в апреле я бы мог выслать три дополнительных тральщика но, согласно приказу Адмиралтейства, был вынужден отправить их в Средиземное море, чистить Гибралтарский пролив и район Мальты. Так что, сэр, если я сейчас пошлю свой последний тральщик по пути только что погибшего «Bangor», велика вероятность что его постигнет та же участь, поскольку потопленная немецкая лодка там явно не последняя.

— Дерьмо! — не сдержался аристократический потомок герцогов Мальборо, не вытерпев и всё-таки достав очередную сигару из ящика, непрерывно мозолившего ему глаза. — И когда эти ваши два тральщика починятся? — спросил он, заранее зная что это будет уже поздно для окружённых.

— Первый — через два дня. А второй… там работы ещё на неделю минимум! — ответ адмирала снова погрузил его в невесёлое настроение, заставляя раздражённо нахмуриться.

— То есть, сегодня и сейчас вы ничего не можете сделать? — с чувством безнадёжности спросил Уинстон, вертя незажжённую сигару между толстых пальцев. Как же паршиво знать что надо делать но не иметь возможности это осуществить!

— Нет, сэр, это невозможно! — твёрдо подтвердил сухопарый заслуженный Форбс, прямо глядя ему в лицо. — Нужно подождать эти два дня, а лучше неделю, и тогда я пошлю в пролив сразу три тральщика под охраной всех эсминцев 7-й флотилии. Хотя бы на день смогу вычистить фарватер и выпустить линкоры в море, прежде чем вражеская авиация снова сбросит новые мины. Но не сейчас и не сегодня!

Черчилль молчал целую минуту, мысленно прикидывая возможные варианты. Адмирал очень не хочет рисковать своими кораблями, особенно ради севших в лужу сухопутных генералов, тем более имея риск потерять драгоценный линкор без нормального артиллерийского боя наподобие Ютландского. Но в одном он прав — стоит ещё одной немецкой подлодке повторить тот же трюк о котором ему рассказал Форбс, и на скалы может выброситься уже линкор а не какой-то эсминец. А уж если он затонет прямо в фарватере… об этом даже думать не хочется!

А Дарлан всё молчит, даже не отвечает на его телеграммы! Париж в панике, посольства и некоторые министерства спешно готовятся уезжать из города, возросла активность местных нацистов, явно ждущих своих германских «братьев». Его посол прислал сообщение что не может встретиться ни с министром иностранных дел ни с заместителем премьер-министра Франции Петэном, недолюбливавшем англичан. Рейно всё время занят, и получается что все кто может дать французскому флоту давно назревший приказ идти в Ла-Манш, на помощь Дюнкерку, недоступны.

Похоже, тупик.

Вспомнив о стоящем рядом сэре Форбсе Уинстон тяжело вздохнул и раздражённо ответил:

— Хорошо, адмирал, вы свободны!

А потом, дождавшись когда старый моряк выйдет из его кабинета, со всей силой бросил сигару в угол, выплёскивая подавляемую злость…

Москва.

29 мая 1940 года. Утро.

Капитан Константин Трошкин, участковый.

Привычно хромая он зашёл в ворота большого но довольно заросшего травой участка и положил руку на расстёгнутую кобуру. Так сказать, на всякий случай. Народ в Марьиной роще живёт непростой, мало ли… Мысленно вспомнил что ему рассказал угонщик-Сеня и начал внимательно осматриваться.

Справа от калитки стояла старая бревенчатая изба с треугольной крышей, покрытой толью с прибитыми деревянными планками. Два окна смотрели на него, ещё два на левой стене. Слева стоял большой дощатый сарай с широкими воротами, на которых сейчас висел огромный замок. От этих ворот до деревянного забора заметно выделялись две наезженные колеи, какие бывают от частого проезда машин. Хм, похоже, первое подтверждение о стоящем тут украденном грузовике найдено. Судя по размеру сарая «Захар» туда бы спокойно заехал. Вот только почему так тихо?

Но стоять посреди пустого подворья было глупо, поэтому Константин вынул из кобуры свой «ТТ» и двинулся к этому сараю, не забывая поглядывать и на окна избы. По уму так следовало бы позвать с собой кого-то из оперуполномоченных но привычка всегда стараться всё делать самому сослужила свою службу. Вообще, Трошкин намеревался заявиться сюда ещё вчера утром, но начальство взвалило на него неожиданно свалившуюся кражу самовара. Пропажа нашлась за полдня у соседа-самогонщика, которому его принёс сам глава семьи в счёт долга, и активно противившийся содействию расследования, инициированного женой мужика. Поэтому сегодня утром, после очень даже активной ночи со скупщицей краденого Нинкой, у которой он жил, невыспавшийся но довольный Константин всё-таки решил посмотреть прав ли был Сеня в своих словах…

Сначала осмотрел колею, но это ничего не дало. Земля сухая, следов от протекторов грузовика нет. Да и если бы были то не факт что их оставил именно тот «ЗиС-5» про который рассказал малолетний угонщик. С трудом поднявшись на ноги участковый дошёл до маленькой двери сбоку сарая, не до конца прикрытой. Осторожно приоткрыл её стволом оружия и сразу отпрянул, подсознательно ожидая выстрела или выпада ножом. Та чуть скрипнула и проход стал шире. Но вокруг по-прежнему царила тишина. Вот только чуткий нос бывшего оперативника учуял слабый знакомый запах, ассоциирующийся у него с… Ну да, так и есть.

Тихо выматерившись Константин ещё раз внимательно осмотрел сарай, хотя уже понял что вряд ли здесь есть что-то опасное для него. Внутри помещение было явно приспособлено для работы с автомобилями. Длинный узкий стол вдоль