так и остался. Разве что тогда это был высокий и нескладный парень, сейчас же – мужчина в расцвете сил. Правда, двигающийся немного скованно. Да и под одеждой, обычной, джинсы со свитером, явно находилось что-то, в обычной жизни не предусмотренное. Гость проследил за его взглядом и вздохнул:

– Бинты.

– А-а-а…

– В Китае, – правильно интерпретировал несформулированный вопрос родственник. – Но не от ваших. Там и без них придурков хватает. Так что обниматься на радостях от встречи не будем – для меня это сейчас довольно болезненно.

Как будто кто-то собирался с ним обниматься… Иосиацу сел на койку, сделал гостю приглашающий жест в направлении стоящего у стены табурета. Тот не чинясь сел, извлек из кармана пачку сигарет и зажигалку, закурил. Предложил Иосиацу – тот не отказался. Не любимая махорка, разумеется, но тоже ничего. Потому как куревом русские его снабдить даже не подумали, и капитан, хоть и не был заядлым дымогоном, изрядно соскучился по табаку.

Несколько минут они сидели в облаках сизого марева и просто молчали. Потом, затушив третий бычок, Иосиацу спросил:

– А здесь как оказался?

– Случайно узнал о тебе и решил проведать. Не чужие вроде.

Случайно узнал, ага. Кто такой Иосиацу, чтобы о нем информация шла дальше скучающего в своей каморке начальника охраны? И кто ты такой, чтобы тебя нашли, и раненому о пленном капитане-танкисте сообщили. Родственник, очевидно, понял, что не убедил, и усмехнулся:

– Все правильно. Кто ты такой, известно очень давно. Потому что я работаю не на рынке грузчиком, а, скажем так, занимаюсь государственной безопасностью. И на моих родственников за границей есть достаточно широкое досье. Тебя по базе данных опознали довольно быстро. Как только я пришел в себя и смог нормально ходить, сразу же поехал сюда. Пришлось даже ради секретности жену в другой город отослать.

– Ты женат? Поздравляю.

– Спасибо. Я, правда, сам об этом узнал постфактум, но расклады меня устраивают.

– Такая красивая?

– И это тоже.

– Вдвойне поздравляю. И желаю скорее поправиться. Только не переусердствуй, а то растолстеешь.

– Как говорил старик Архимед, чем толще я становлюсь – тем дешевле принимать ванну. И чес-слово, рад, что чувство юмора ты не потерял. Оно тебе в жизни еще пригодится. Но мы отвлеклись. Сам понимаешь, я здесь не просто так, чтобы предаваться ностальгии.

– Да понимаю, – кивнул Иосиацу. – Вербовать будешь?

– Зачем? – в первый раз на лице гостя заиграла искренняя улыбка. – Ты, прости, очень высокого мнения о своей персоне. Открою тебе страшную тайну. Мы ваших навербовали намного больше, чем ты можешь себе представить.

– Я могу представить довольно многое, – осторожно заметил капитан.

– Поверь, – отмахнулся гость, – до таких масштабов ты еще не дорос. Ваших наколотили столько, что пленных гнали колоннами. Было из чего выбирать.

– И они согласились?

– Легко. Открою тебе еще одну страшную тайную. Честь самурая и прочие старинные понятия сохранились в основном у таких, как ты, полукровок. Истинные японцы ходят строем и слушаются хозяина. Да не красней ты так, на правду не обижаются.

Иосиацу с минуту сидел, тупо глядя перед собой. Нельзя сказать, что слова гостя его очень уж шокировали, но все же, все же… Подозревать, не имея реальной возможности проверить, и получить так вот, в лоб, от человека, который тебя никогда не обманывал, чуточку разные вещи. Наконец, вздохнув, он поинтересовался:

– Тогда зачем ты здесь?

– В то, что я решил помочь родственнику, ты не веришь? Зря, честное слово. Я бы все равно приехал, но, конечно, не так экстренно. Мне бы еще недельку отлежаться не помешало.

– Хорошо. Тогда что заставило тебя экстренно выпрыгнуть из больничной койки?

– Идея, которая пришла в голову одному высокому чину там, наверху. Очень неплохая идея, на мой взгляд. Для тебя в первую очередь.

Иосиацу изобразил позой внимание. А почему нет? Все лучше, чем сутками скучать. Жаль, для европейца язык тела, легко распознаваемый в странах Азии, не более чем ерзанье зачесавшимися ягодицами. Столь же безразлично. Пришлось спрашивать вслух.

– Да все просто, в принципе, – гость пожал плечами. – Ваши обделались, проиграли войну и сейчас подписание капитуляции не более чем вопрос времени. Иное дело, условия, но то, что они будут жесткими, ясно изначально. На этом настаивает Китай – он огреб по самое не балуйся и хочет получить хоть какую-то компенсацию. А главное, он в своем праве – войну, как ни крути, решили начать ваши правители.

– Идиоты, – без выражения прокомментировал Иосиацу.

– Согласен. Так вот, наши тоже не против иметь на этом свой гешефт. В конце концов, в эту дурацкую войну пришлось влезать качественно, потери были немалые, да и финансы хорошенько тряхануло. В общем, Японии еще лет сто не подняться. И вложений, как после Второй мировой войны, не будет. Никто туда американцев не пустит, базы будут наши, и вкладываться в подъем экономики таких забияк, как вы, тоже не станет. Вам уготована судьба малоразвитой периферийной страны. Промышленность же… В общем, автозаводы будут не хуже смотреться в Хабаровске или, к примеру, Тобольске. Как-то так.

Иосиацу скрипнул зубами. Сохранять невозмутимое выражение лица уже не получалось. А главное, умом он понимал – так и будет. Побежденных грабили всегда.

– Я тебе зачем понадобился?

Конечно, для японца говорить в таком тоне… В общем, невежливо это, но сейчас Иосиацу было все равно. Родственник одобрительно кивнул:

– А затем, чтобы ты понял: у тебя не так много вариантов. Как только будет подписан мир, тебя отпустят. Хочешь, езжай домой, хочешь, оставайся, то и другое устроить вполне в моих силах. Как тебе?

Иосиацу задумался. В самом деле, оба варианта сейчас выглядели крайне щедро. Или беспрепятственное возвращение, или жизнь в государстве-победителе. Только вот в первом случае, даже если удастся там, дома, сохранить честное имя, перспективы не радуют. Жить в нищете, а иного в разрушенной, страдающей от безработицы стране нет, отнюдь не сахар. Остаться здесь… Немногим лучше, откровенно говоря, хотя, конечно, с голоду не помрет. Но другие люди, иной менталитет, отсутствие перспектив. Ну, в самом деле, на хорошие места есть свои люди. Так что остается всю жизнь работать грузчиком, фермерствовать, в общем, сознательно прописать себя на низовом уровне. И вдобавок постоянно ловить косые взгляды. Даже с учетом традиционно терпимого русского менталитета, кто он такой – не забудут никогда.

– Не очень, – честно ответил он.

– Рад, что ты это понимаешь. Тогда вот тебе альтернатива. Нам нужен свой человек в руководстве Японии. На самом верху. Пиар тебе обеспечим – герой войны, один из самых результативных танковых асов и все такое. Рядом