собрал отряд казаков-добровольцев, желавших сражаться за Молдавского господаря, и поставил во главе этого отряда куренного атамана Герасима Евангелика. Евангелик, с силами числом более тысячи сабель, выступил в поход против Валашского господаря в конце августа 1600 года. В рядах запорожцев были казаки Нежинского куреня, а среди них: Иваницкий, Отрепьев, Повадин и казак Перо. У Днестра к запорожцам на подмогу пришёл и соединился с ними князь Михаил Вишневец. Под его хоругвью было до трёхсот сабель. Строгая дисциплина и безоговорочное послушание младших старшим царили во время похода в Низовском войске. В мирное время пьянство на Сечи не возбранялось, однако, при объявлении военного положения и в походе за употребление спиртного полагалась смертная казнь. Казачье войско быстро двигалось на юго-запад.

Объединение дунайских княжеств и земель под властью Михаила Храброго не устраивало ни соседей, желавших независимости Молдавии, ни молдавское боярство, чьи привилегии были ущемлены. В начале сентября 1600 года против Валашского господаря поднялось трансильванское (венгерское) дворянство, поддержанное воеводой империи Габсбургов Георгием Бастой. Вскоре из Хотина во главе своих сторонников – молдавских бояр и польской шляхты Подолии навстречу своим союзником выступил Иеремей Могила, который двинулся к Черновцам. Под его рукой было до пяти тысяч сабель и копий. Запорожский корпус Евангелика и Вишневецкого соединился с силами Могилы уже за Прутом – у Ботошан. Узнав о движении противника, Михай Валашский отступил южнее, так как с запада на него наседали силы трансильванского ополчения во главе с Бастой. Господарь Михай перешёл Восточные Карпаты по перевалу между Биказом и Толицей и вышел к верховьям реки Олт. Отряды Евангелика, Вишневецкого и Могилы шли за ним по пятам. Тогда Михай двинул свои силы юго-западнее – в долины Трансильвании. Тем временем Баста вышел к Георгени, где и встретил сторожевые разъезды запорожцев Евангелика и Вишневецкого. Силы, выступившие против Валашского господаря, соединились в один кулак. Но и Михай Храбрый получил подкрепление – ему на помощь из Хорватии и Воеводины пришёл большой отряд наёмников – латной кавалерии.

Противники сошлись в долине у селения Мирэслэу 18 сентября. В нескольких верстах южнее протекала река Муреш. Под командованием Басты было 30 тысяч воинов: добровольцев из среды венгерского дворянства, отряды германских наёмников, панцирной польской шляхты из Подолии, запорожских казаков.

Численность валашского войска Михая Храброго достигала 22 тысяч человек. Оно заняло оборонительную позицию, укрепившись на высотах у Мирэслэу и установив там артиллерию. В значительной степени это войско состояло из наёмников – пяти тысяч секеев[47], пяти тысяч хорватов и четырёх тысяч малороссийских казаков, бежавших от мести польской шляхты в Валахию после подавления восстания Наливайко и Лободы. Но ударную силу валашского войска составляла тяжёлая боярская конница под рукой полководца Бабы Новака. Он расположил конницу в центре всей оборонительной позиции. Основная часть валашских войск находилась в селении под прикрытием 2 тысяч секейских стрелков. Что касается малороссийских казаков, то те давно заметили, что в сторожевых разъездах противника часто появляются запорожцы. Накануне сражения они подкинули запорожцам перемётное письмо, в котором сообщали, что если им придётся столкнуться в сече со своими земляками, то они тотчас оставят валашское войско и покажут спину. Письмо это передали самому низовскому атаману Евангелику, но тот держал письмо в тайне.

Валашский господарь начал сражение, открыв с высот у Мирэслэу артиллерийский огонь по противнику. Конное дворянское ополчение венгров попыталось взять высоты приступом, но было отбито. От обстрела валашских орудий венгры понесли большие потери убитыми и ранеными. Михай Храбрый уверился, что одержит победу, это и его и подвело.

Баста пошёл на хитрость. Он бросил на приступ укреплённых высот пеших германских стрелков-наёмников. Те наступали рассыпным строем, и огонь валашских орудий не нанёс им серьёзного урона. Германцы завязали перестрелку с валашскими и секейскими стрелками, но получили отпор и начали отступление. Этим они вынудили валахов расстроить боевые порядки своих войск. Валашский господарь, не успев оценить обстановку, призвал свои войска «гнаться за трусливыми псами» и вывел их с оборонительных позиций. Латная хорватская кавалерия двинулась в наступление. В ходе наступательного порыва валашское войско напоролось на небольшой «гуляй-город», построенный запорожцами из сцепленных возов и телег. Издавна основой тактики запорожцев являлся укрепленный лагерь (табор), создававшийся из скованных между собой цепями возов. Они устанавливались в несколько рядов[48], замкнутым в плане прямоугольником, внутри которого размещалась стрелки, орудия и конница. (Лишь на флангах в линии возов были оставлены два небольших прохода).

Лавина наступавших не смогла захватить «гуляй-города» и разделилась на части. Пыль и пороховой дым, лишь иногда разносимые ветром, застилали место битвы. Хорошо разглядеть противника стало возможно только в непосредственной близости. Первоначально по «гуляй-городу» ударили латные конные хорваты. Запорожцы отбили их нападение с возов губительным огнём мушкетов и ружей.

В боях против панцирной кавалерии казаки применяли старую тактику: первые ряды пехоты принимали удар противника на длинные пики, порой укрепив их основания, в то время, когда задние ряды вели по коннице непрерывный перекатный огонь из ружей. При этом одни шеренги стреляли, а другие перезаряжали оружие. В отдельных местах хорватские латники и рейтары спешились и смогли вскарабкаться на возы. Но здесь казаки «посадили» их на пики и посекли саблями. Обороняя своё укрепление, запорожцы дрались как львы. Герасим Евангелик, стоя на одном из возов руководил обороной «гуляй-городка», громогласно отдавая приказы, которые исполнялись беспрекословно и мгновенно. Близ него, так же на возу, в монашеской сряде стоял Повадин, который в левой руке держал икону Спасителя, а в правой – Православный Крест. Он звучно пел молитвы и призывал казаков постоять за веру и правду. Пули роями свистели вокруг монаха и куренного атамана, но те, не сморгнув и не дрогнув ни одним мускулом, исполняли свой долг. Казаки одобрительно кивали и ободряли друг друга, указывая на атамана и монаха.

Пороховой дым и гарь накатывают на ряды конницы. Лошади тревожно ржут, фыркают, бьют копытами. Иваницкий и Отрепьев в сёдлах – среди конных казаков внутри каре под хоругвью Михаила Вишневецкого. Под Иваницким его тёмно-синяя в яблоках красавица-лошадь. На нём железный пластинчатый доспех, закрывающий руки до локтя. Шелом-шишак защищает голову. Отрепьев поддел под казачью епанчу добротную кольчугу, а за спиной – кольчужный капюшон. На голове красуется мохнатая овчинная папаха. Отрепьев в оба глаза следит за Иваницким. Он несколько раз удерживал юношу за рукав десницы, а тот нет-нет, да и вытягивал саблю из ножен и трогал шпорами лошадиные бока. Но ошая рука юноши крепко натягивает поводья. Григорий видит, как ланиты его время от времени наливаются румянцем, а