уходите от экранов телевизора. Мы скоро вернемся!

В небольшой комнате все молчали. Мы смотрели рекламу, и каждый думал о своем. Скоро со словами:

— Мы говорили с протом, посетителем с планеты Планеты КА-ПЭКС, где вещи намного более просты, чем, здесь на Земле. Прот, наше время истекло. Скажите, Вы навестите нас снова? — на экран вернулась ведущая.

— Почему вы совсем меня не слушали?

На нем все еще была забавная шляпа и костюм, и я не знал, что из этого выглядело более глупо.

— Спокойной ночи, дамы и господа, спокойной ночи! Спокойной ночи!

Не было никаких аплодисментов. Аудитория, очевидно, была все еще смущена тем, что они увидели и услышали. Или, возможно, они просто изображали смущение от слов сумасшедшего человека. Непосредственно перед тем, как шоу завершилось, нам еще раз показали исчезновение прота в замедленной съемке, а потом на всех экранах появились финальные титры.

Когда его привели к нам в маленькую комнатку, он широко улыбался. Я протянул к нему руки. Я гордился им так, словно он был моим собственным сыном. Нет, не из-за того, что он им сказал, а потому, что он сдержал свое слово и не позволил Роберту появиться.

— Еще увидимся, доктор, — сказал он, и, повернувшись к Жизель, прошептал:

— Пока, ребенок.

Она обняла его. Когда он отступил, это уже был Роб, хотя на нем все еще и были солнцезащитные очки прота и шляпа Милтона.

Я был озадачен. Я не ожидал это. Прот решил бросить Роба в воду и вынудить его принять решение плыть или тонуть? Я быстро объяснил Робу ситуацию — где он был и что произошло. Он посмотрел на меня с намеком на удивление, так же, как мог смотреть прот. Когда мы покинули небольшую приемную, он был счастлив и расслаблен. Это сказало мне столь многое.

На пути назад к больнице он играл в тетрис, махал прохожим, и, казалось, старался впитать волнение города, который никогда прежде не видел.

— С этого момент весь мир стал твоей зоной безопасности, — сказал я ему, хотя, очевидно, это и было теперь не нужным. К тому времени, когда мы добрались «домой», он крепко спал, уткнувшись в плечо Жизель.

На следующее утро после интервью в мой офис пришли пара агентов ЦРУ. Они потребовали поговорить с протом.

— Понятия не имею, где он, — честно я ответил.

— Вы подразумеваете, что он ушел?

— Кажется, да.

Они, казалось, сильно сомневались, но потом один из них внезапно открыл блокнот, быстро написал что-то, и, оторвав страницу, вручил ее мне. Это был номер телефона.

— Если он объявится снова, немедленно сообщите нам.

Я почти ожидал, что они настоят, чтобы я съел бумажку, но они одновременно развернулись и бросились к двери так быстро, словно ад наступал им на пятки.

После того, как они ушли, я отправился на поиски Роба. Я нашел его в его комнате вместе с Жизель. Оба читали или, возможно, изучали что-то. Они походили на студентов колледжа, которые усердно готовились к экзаменам в общежитии.

Я посмотрел на пыльную стопку книг, громоздившуюся на маленьком столике в комнате Роба. Книги напоминали пыльные сундуки с сокровищами, которые только и ждали, когда их откроют. Там были "Птицы Северо-востока", "Моби Дик" и многие другие. В его руках был недавно изданный том Оливера Сакса. «Вот так, легко и просто, дело в шляпе», — с удовлетворением подумал я.

Жизель делала заметки из книги под названием «Необъясненные Тайны». На полу рядом с ее стулом была напечатанная рукопись, первый проект ее статьи об НЛО.

— Как ты себя чувствуешь, Роб?

— Никогда не чувствовал себя лучше, доктор, — уверил он меня.

— Я просто зашел, чтобы отдать тебе это, — сказал я, вручив ему ленту, которую Карен забрала из ток-шоу. — И спросить, готов ли ты пройти несколько простых тестов во время очередной беседы завтра.

— Как скажете, — ответил он, даже не спрашивая, какие тесты я имел ввиду.

Я поспешил дальше. Меня ждали бесчисленные встречи и совещания. Хотя нам полагалось говорить о строительстве нового крыла, все только и обсуждали прота и его появление на телевидении. Наконец мне это надоело, и я, извинившись, возвратился в офис, где я набрал мать Роберта. Уверенный, что Роб некоторое время пробудет среди нас, я рассказал ей об оптимистических прогнозах и пригласил ее навестить его и лично в этом убедиться. Она несколько колебалась, но сказала, что приедет, если, “хорошая молодая девушка” (Жизель, которую она встретила во время своего предыдущего визита в больницу) пойдет к Робу с ней.

Я сказал ей, что не думаю, что это будет проблемой.

Так, крутясь как белка в колесе, я получил звонок от Бетти.

— Доктор Виллерс звонил вчера, пока вас не было. Он хотел говорить с протом. Сказал, что это срочно. Он звонил снова позже, но прота не было, был только Роберт. Я предложила ему поговорить с Кассандрой, но он сказал, что для этого было уже слишком поздно.

— В случае с протом тоже может быть уже слишком поздно.

— Очень жаль. Он был в отчаянии.

Всю оставшуюся часть недели мы были закружены телефонными звонками. Несколько посетителей обещали деньги больнице. У некоторых были родственник или друг, которого они хотели привезти к нам. Несколько режиссеров других ток-шоу хотели, чтобы прот приехал к ним “и сделал ту уловку”. Большинство из тех, кто звонил, однако, не стремились признаваться ему в любви, высылать средства на постройку нового больничного крыла или предлагать проту место работы. Вместо этого они хотели знать, как позвонить или написать ему, когда они увидят его снова, как добраться до планеты КА-ПЭКС.

Несколько репортеров звонили с просьбой выслать биографию прота, и я, отчаявшись объяснить им, что у прота нет и не было биографии, и что он, возможно, уже никогда не вернется, наконец отослал их к Жизель.

Тогда начали приходить письма, тысячи из них были адресованы “Проту, Нью-Йорк, Манхэттен, Психиатрический Институт”. Я не открыл ни одного из них, но я видел, что на некоторых из них было написано "от стражей Прота" и т.п. Некоторые из них назвали его “дьяволом” (как когда-то Рассел), и некоторые даже угрожали ему телесным повреждением. Другие думали, что он был своего рода подобной Христу фигурой, “мессия”, который приехал, чтобы “спасти нас от нас”. Странно, но никто не видел того, чем он действительно был: частью психически больного, который, казалось, встал на путь исцеления.

Но прот не появился ни на этой неделе, ни на следующей (к большой тревоге Виллерса). Я