по-настоящему. Сейчас она приедет в «Поэтику», за волосы вытащит оттуда нахалку и сдаст ее полиции. И вообще, сдаст все документы, что у них есть, записанные на диктофон разговоры, все-все… Ане показалось, что как только они избавятся от этого компромата, у них сразу наладится жизнь. Вот просто выправится, и все.

Звонок подруги придал ей злости, и она домчалась до «Поэтики» буквально за несколько минут. Там уже стояла машина Сергея, и она обрадовалась, что с его помощью справиться со скандалисткой будет проще.

В салоне была страшная суета: администратор рыдала за стойкой, парикмахер Алла пыталась успокоить какую-то клиентку, маникюрша Лиза сидела, обхватив голову руками, и раскачивалась из стороны в сторону. Другие работницы переговаривались между собой.

— Этот салон проклят, просто проклят. Нас здесь всех поубивают. Я собираю свои вещи и ухожу. Ноги моей здесь больше не будет, — причитала Тамара, парикмахер.

Анна вспомнила, как пару лет назад та пришла проситься в «Поэтику». К этому времени Тома только окончила парикмахерские курсы, опыта работы не было никакого, клиентов, соответственно, тоже. Ни один салон красоты ее не брал, ведь она новичок в цирюльном деле, да и не первой молодости к тому же. А Наташа рискнула, взяла. Первый год дела у неофитки шли ни шатко ни валко, но постепенно она наработала свой круг клиентов, и подруга, кажется, была ею довольна.

— Что здесь случилось? — спросила Аня.

Было понятно, что произошло страшное, но не с Наташей. Аня слышала ее голос, доносящийся из кабинета.

— Убийство, снова убийство. Проклятое место! — кликушествовала Тамара.

— А ну-ка замолчи! — разозлилась Веселовская. — Что-то два года тебя все устраивало, а сейчас хочешь сбежать, как крыса с тонущего корабля! «Проклятое место!» — передразнила она. — Еще раз спрашиваю, что случилось? Ну! — прикрикнула Анна.

Ее властный тон, казалось, привел всех в чувство. Лиза перестала раскачиваться и, отняв руки от лица, довольно внятно рассказала о новом убийстве.

Аня ринулась в кабинет подруги.

Наташа сидела на стуле, закрыв лицо руками, Сергей разговаривал с кем-то по телефону. Но это были второстепенные персонажи картины. А ее центральное место занимал журнальный стол с лежащей на нем окровавленной головой. Оттого, что тела видно не было, казалось, что она от него отсечена.

Вся стеклянная поверхность стола была усеяна кровавыми осколками.

Аня не успела сложить картину увиденного, она только зафиксировалась во всем своем ужасе, как сразу за ней вошел Алексеев и еще какой-то незнакомый сержант.

— Оля-ля! — воскликнул Андрей Павлович. — Допрыгались! — сказал он, подходя к трупу.

— Что значит допрыгались? — спросил Кречетов.

— А то и значит! Как только вы где-то появляетесь, там сразу кого-то убивают! Вас следовало бы упечь за решетку!

— Вот это новости, капитан, — с угрозой в голосе сказал Сергей. — С каких это пор правоохранительные органы у нас подменяют суд? За решетку, видите ли!

— Познания просто поражают, — пробурчал Андрей Павлович и бросил молоденькому сержанту: — Почему в помещении посторонние?

Тот дернул выступающим кадыком и бросился выполнять приказ. Кречетов отвел жену с подругой в свободный кабинет, следом туда пришла Корнеева. Она что-то бормотала и всхлипывала, низко наклонив голову.

— А я пойду успокою коллектив, все равно пока всех не допросят, никого не выпустят, — сказал Сергей.

Зазвонил телефон. Наташа некоторое время смотрела на экран отсутствующим взглядом, а потом встрепенулась:

— Да, Стасик, слушаю тебя.

— Ты стоишь? Сядь, — сказал тот заговорщическим тоном. — Я все разузнал. У салона «Ласка» два учредителя. Одна из них — Жанна Верхова, а вторая Маргарита Гнусина, которая сейчас там директорствует. Мне Тереза сказала, им на работу принесли рекламные буклеты обновленного салона твоих конкурентов. Через неделю они начинают работать под новой вывеской. Если хочешь, я тебе сейчас эти рекламки по мессенджеру скину.

Наташу неприятно резанула эта новость, но и помогла собраться.

— Ну скинь, — сказала она как можно более равнодушно. — А почему ты сказал сесть? Кроме мерзкой фамилии Гнусиной, ты не сказал ничего особенного.

— Так ты до конца дослушай. А то уже трубку кинуть хочешь. Получила инфу — и «спасибо, что узнал, пока, до новых заданий», — возмутился Завьялов. — Девичья фамилия Верховой была, — он сделал паузу, — Альбертова. Ну, помнишь, такая блогерша. У нее в «РалБанке» взломали сейф, и ей выплатили сто штук.

— И что, этот блогер — Верхова? Она под своей девичьей фамилией блогерствовала? — поразилась Наташа.

— Да-а-а… интеллект в зачаточном состоянии, — протянул Стас. — Блогерша — это родная сестра Жанны Верховой, Маргарита Альбертова.

— Подожди, подожди, я ничего не понимаю. Ведь ее же сестра Гнусина! Это же ей принадлежит вторая часть бизнеса.

— Да, Джейн Марпл, и с интеллектом плохо, и с логикой не очень, — с досадой протянул Завьялов. — Блогерша Альбертова и есть Гнусина. Это ее фамилия по мужу. В блоге она выступает под девичьей фамилией. Кто ж Гнусиной захочет быть. Усекла? Жанна и Маргарита Альбертовы вышли замуж. Одна стала Верховой, а вторая Гнусиной.

— Вот это да. Это просто бомба. Только что с этой бомбой делать? Что-то я сегодня туплю.

И Наташа в двух словах рассказала Завьялову, что произошло в салоне. Пока они разговаривали, Анна дергала подругу за рукав и смотрела на нее умоляющим взглядом.

— Ну что случилось? Что Альбертова? Она сестра Верховой? А кто Гнусина? Вот это новость! — застрочила Анна, едва Наташа положила трубку.

— У меня сейчас мозг взорвется. Альбертова — наш персонаж, из нашей оперы. Я как чувствовала.

Татьяна во все глаза уставилась на работодательницу. Она схватилась рукой за комод и, казалось, была близка к обмороку.

Тут же раздался сигнал мессенджера. Наталья начала пролистывать присланный материал, прикусила губу и замерла, вглядываясь в экран смартфона. Аня сунулась посмотреть, что так расстроило подругу, но явился тот самый кадыкастый молоденький сержант и сказал, что их ждет Алексеев.

Глава 38

Наташа лежала без сна и смотрела в скучный потолок, подбитый потрескавшимися балками. Они были похожи на большие натруженные крестьянские руки, шишковатые, узловатые, выкрученные артритом, покрытые неровным загаром и изборожденные морщинами. Некоторые из них были очень глубокими, другие только появлялись. Следы от сучков напоминали пигментные пятна, борозды от короеда — вены.

Она отвлеклась от рассматривания потолка, прикрыла глаза и стала считать овец. Но ни сна, ни даже дремы вызвать не удалось. Кто подсыпал ей в спиртное отраву? Кто мог знать, где находится ее кабинет и беспрепятственно в него проникнуть? Кто мог знать, что из стоящих в серванте бутылок Наташа пьет только коньяк? Вывод напрашивается один — работники ее салона. Полиция устроила допрос с пристрастием, довела сотрудниц до истерики, и теперь совершенно непонятно, как