Каховский сощурил глаз.

— Получается: ты открыл в себе новый талант, зятёк? — спросил он.

Я снова дёрнул плечами.

— Не знаю, дядя Юра. Получается. Но… быть может, что он и не новый.

Юрий Фёдорович склонил на бок голову.

— Поясни, — сказал он. — Что значит: не новый?

— Возможно, я мог видеть такое и раньше, — сказал я. — Это как с теми людьми, которые скоро умрут. Я прикасался к их коже и переносился на время «приступа» в будущее — видел и ощущал вместе с этими людьми последние минуты их жизни. Вот так же и с тем кинжалом. Я тут подумал… вчера… А что если человеческая смерть оставила на том оружии некие следы… которые я и почувствовал? Вот только в видении я переместился уже не в будущее — в прошлое.

Каховский усмехнулся.

Его взгляд остался серьёзным.

— В таком случае, зятёк, тебе сразу же после школы прямая дорожка в ряды милиции, — сказал Юрий Фёдорович. — Подобных кинжалов при нашей работе ты встретишь мильён и маленькую кучку. А раскрываемость в твоём отделе будет лучшей по стране. Пожалуй, я даже возьму тебя к себе — по-родственному. Такой эксперт по оружию мне пригодился бы. Если, конечно, твои способности подтвердятся. Странно, что ты их выявил только сейчас.

Каховский решительно взял с подоконника сигарету, затолкал её в пачку. Пачку спрятал в карман. Постучал по столешнице зажигалкой.

— Проверить твой новый талант несложно, — сказал он. — Было бы желание…

Зоин отец замолчал.

— Оружие, говоришь… — пробормотал он после паузы, — которым убивали, говоришь…

И вдруг хмыкнул.

— Вот чёрт! — сказал Юрий Фёдорович. — Надо же. А ведь сейчас и не проверим. Не такое уж это простое дело, как оказывается. Я ведь, честно признаться, пока и не убивал никого. Даже курам головы не рубил. Представляешь, зятёк? Так сразу и не соображу, чем проверить твои слова. И табельное оружие в сейфе на работе оставил. Вот только не факт, что мой пистолет сгодится.

Он покачал головой.

И добавил:

— Ладно. Придумаю что-нибудь, зятёк. Но не сегодня.

* * *

Я вспомнил слова Каховского (о том, что мой «новый талант» нужно «проверить»), когда мы с его дочерью шагали к Солнцевым. Уже стемнело (Паша и Вовчик, наверняка, вернулись с тренировки). Мы с Зоей шли не по самому короткому маршруту, а под фонарями по освещённым островкам тротуара. Девочка держала меня под руку. Рассказывала истории из своего прошлого.

Я слушал Зоино щебетание (голос девочки служил фоном для моих мыслей), ощущал, как её пальцы сжимали мою руку, подстраивался под шаги Каховской и прятал подбородок за воротником куртки (Надя не уговорила меня сменить куртку на пальто). Выдыхал клубы пара; чувствовал, как мороз покалывал кончик моего носа. И поглядывал на газоны: на скопившиеся там с начала зимы сугробы.

Сугробы не выглядели непроходимыми. Вряд ли я провалился бы в них даже по колено. «Но это рядом с тротуаром», — подумал я. Смотрел на блестевший в свете фонарей снег и прикидывал, сколько снега сейчас было под деревьями в городском парке. А ещё я представлял, какие сугробы намело на берегу реки: там, где я спрятал нож — тот самый нож, которым убили Оксану Локтеву.

Конец третьей части

ссылка на следующую часть: (https://author.today/reader/293605/2668295)

Если история о Мише Иванове развлекла Вас, наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/287721