Шрифт:
Закладка:
– Прав. Как всегда, подонок, ты прав.
А он целует меня так, словно хочет убить. Сильно вбивается в мои губы своими, ударяя меня затылком о стену. А потом, подняв на руки, тащит в спальню.
Разложив на кровати, долго, с оттяжкой трахает меня, удерживая лицо так, чтобы я смотрела на него. А я плачу, царапаю его ногтями, раздираю смуглую кожу до алых царапин, из которых выступает кровь и… Кончаю.
– Ненавижу тебя! Ненавижу, Имран! Как же я тебя… – он затыкает меня поцелуем, таким развратным и грязным, что меня должно было стошнить, но всё происходит с точностью до наоборот, и я кончаю сразу же ещё раз.
– Я знаю, красивая, – шепчет мне по-русски, двигаясь уже медленнее, и я понимаю, что он кончил. – Знаю. Я сам себя ненавижу. Но я такой. Ебаный урод, который хочет тебя себе. Хочет твоей крови, твоих слёз и криков. Хочет играть в тебя, пока не сломает, а после уничтожить, испепелить, растворить тебя в себе. Я хочу тебя всю без остатка. Хочу стать твоей тенью, твоим сном и явью. Твоим кошмаром. Я одержим тобой настолько, насколько может быть одержимым больной психопат. Я жестокий урод, знаю. Я кайфую от тебя, от твоей боли и страха. Но так же сильно хочу, Злат, чтобы ты меня любила, – его сперма заполняет меня, я чувствую, как её много внутри, и как вытекает из меня наружу, а его ствол всё ещё скользит во мне, причиняя дискомфорт, потому что там всё едва не разодрано до крови, так он меня трахал.
– Ты действительно больной на всю голову урод, – сталкиваю его с себя, и он, как ни странно, поддаётся.
– Не отрицаю, сказал же. Только для нас это уже ничего не меняет.
Глава 45
Вы когда-нибудь испытывали чувство абсолютного дежавю? Будто с вами уже происходило то же, что и сейчас, включая мелкие подробности?
Я, как раз, сейчас испытывала. Я убегала из дома, где затаился монстр, который рано или поздно меня найдёт.
Марк вышел из машины, забрал у меня Дэни и, усадив нас на заднее сидение, рванул прочь. Я не знала, куда еду, куда снова убегаю. Ничего не знала. И в голове было так пусто, как никогда.
Нас догнали спустя несколько километров. Довольно быстро окружили и заставили остановиться, недвусмысленно направив несколько стволов в лобовое стекло. Я заскулила и прижала к себе Даньку, а он проснулся и заворочался.
– Прости, – Марк взглянул на меня в зеркало заднего вида. Он не предал меня снова, нет. Скорее, сожалел о том, что не смог спасти. Хотя сейчас ему стоило бы позаботиться о себе.
Нас вытащили из машины молчаливые охранники Уэйна. Подъехал и он. Заспанный, ещё не отошедший ото сна. С потемневшим взглядом. Кивнул одному из мордоворотов и тот ловко забрал из моих рук сына.
– Нет! – я, не ожидавшая подобного, вскрикнула и дёрнулась к мужчине, но тот передал заплакавшего Даню другому, а тот ещё кому-то. Я же попала в кольцо охранников, во главе которого он. Уэйн? Имран? Как теперь его называть?
– На колени! – скомандовал он, глядя на меня в упор и кто-то сзади ударил по ногам меня и Марка. – Давай! – скомандовал кому-то, и мужчина рядом с нами вытащил из кобуры пистолет, зашёл нам за спины.
Я уже видела это… Когда убили Егора. Я уже переживала это.
Раз… Два… Три…
Время будто замедляется. Я слышу, как щёлкает сзади предохранитель и закрываю глаза. Страх липким потом стекает по телу, пропитывая собой футболку и нижнее бельё. Вполне возможно, я описалась, но пока не чувствую этого. Я ничего не чувствую, кроме ужаса, вонзившегося в горло.
Марк рядом, на коленях. Он тоже боится, но не подаёт виду. Держится. А я нет. Я плачу и дрожу всем телом, потому что глупо это, играть в смелую и неприступную. По-идиотски это, когда тебе в затылок упёрли дуло.
– Отпусти. Отпусти его, – прошу тихо севшим голосом. – У нас ничего не было.
Проходит несколько долгих минут прежде, чем снова слышится щелчок, и я дёргаюсь всем телом. Нет… Это не выстрел. Мы всё ещё на коленях. Всё относительно хорошо.
– Встала и пошла в мою машину. Второй раз повторять не буду.
Я быстро киваю, вскакиваю на ноги, которых не ощущаю. Вообще конечности онемели, будто не мои. Пересиливаю себя и тороплюсь к машине, но, вскрикнув, падаю на землю, потому что меня оглушает выстрелом. Таким громким, будто рядом бомбу взорвали.
Обхватив голову руками, кричу, но собственный голос не слышен. Лишь противный, пронзительный писк в ушах, от которого плавятся мозги. Мне не нужно оборачиваться назад, чтобы понимать, что там случилось.
Просыпаюсь резко, с воплем и в холодном поту. На меня взирают две пары глаз. Данечка и… Он. Причём первый на руках у второго уже доедает смесь.
– Доброе утро, – Имран (или Уэйн?) передаёт мне сына. – Соберёшь его? Сейчас позавтракаем и поедем в горы. Нам нужно привыкнуть ко всему этому. Тебе нужно. А я хочу быть рядом, – не дожидаясь моего ответа, встаёт с постели.
– Ладно, – обнимаю Даньку и смотрю вслед Имрану, уходящему в ванную комнату. Спасибо, хоть домашний костюм надеть додумался. Вид его задницы сбивает с толку даже сейчас.
Тут же вибрирует мобильный, оповещая о входящем звонке. Это Марк. Ждёт моего ответа.
– Да, – отвечаю быстро, пока не вернулся Имран.
– Ты решила? Собралась?
– Нет. Марк, я никуда не поеду. Я остаюсь с ним. А ты… Ты просто езжай к своей семье, ладно? И больше не возвращайся.
Несколько секунд тишины, я жду, что Уилсон начнёт меня уговаривать, но он лишь тихо соглашается:
– Хорошо. Удачи тебе, Сандра. Береги Дэни.
– И тебе.
В дверь постучали, и я, переложив Даню в кроватку поспешила к двери. Бездумно открыла и отпрянула, запахивая на себе халат потуже.
– Ва… Ваха?
На пороге действительно стоял он. С букетом цветов и коробкой круассанов. Всё такой же огромный, страшный и настоящий,
