— Тоже менталисты?

— Конечно. Разумеется, вытащили у него из головы здешние подробности.

— Папа?

— Не-а, мама… — Мадина опустила взгляд ещё ниже и шмыгнула носом. — Она меня любит, просто против отца не может идти…

— Об отце обязательно потом расскажешь, пока продолжай по теме. — Ржевский поколебался, затем по-мужски сгрёб её за шею и прижался лбом к её лбу.

Она не стала отстраняться:

— Моя мама пошла к матери Далии сразу после этого и через канал той вызвала уже меня. Поговорили немного.

— А напрямую почему нельзя было? Зачем между матерью и дочерью нужен этот мост через аль-Футаим?! Ещё и в такое время?

— Во-первых, у нас уже утро. Во-вторых, отец Маджиту перечить не стал в своё время и дал согласие на мой выход замуж за того старого козла. Против моей воли.

— А-а-а. Но всё равно неясно, зачем через мать Далии тебе звонить.

— Когда я сюда через посольский портал сбежала, отец меня отлучил от Рода — выслуживался. Семейные каналы связи именно у меня работать перестали.

— Твоя мама его совсем никак остановить не могла?

— Ты просто не представляешь, как устроено наше общество! Семья в том числе, место женщины и мужчины в ней! Я удивлена, откуда ты так говорить по-нашему хорошо можешь, если о жизни понятия не имеешь.

— Мои встречные интервью будут не сейчас, — поморщился попечитель. — Зачем нужен этот твой постановщик помех здесь?

— Дим, а что ты знаешь о моей семье? — менталистка внимательно посмотрела ему в глаза.

— Ни-че-го, — он чистосердечно приложил правую руку к левой половине груди. — Слово Ржевского. Ну-у, если поду-умать, — добавил блондин добросовестно. — Деньги у вас какие-то есть, поскольку нищих рядом с троном не бывает. А ты с Далиёй как сестра. Ещё родня у тебя мудаковатая! Но то мои личные оценки, прости, если задел.

— Продолжай.

— Родную дочь продать, по факту, чтобы себе что-то выторговать — такого не понимаю.

— И всё? — она недоверчиво наклонила голову к плечу.

— Если пофантазировать, то папаша твой изрядный эгоист и сволочь. Но это на уровне моих личных ощущений.

— Тоже мне секрет…

— Мать воспитана слишком традиционно. Теперь всё.

— Ты и правда ничего не знаешь, — констатировала она. — В принципе, я так и думала, но хотела проверить.

— Я не дед, — хмыкнул Дмитрий. — Это он в генеалогических деревьях, похоже, фишку рубит. А я увы.

— Дед твой точно не знает… Дим, смотри мне в глаза, пожалуйста.

— Без проблем.

— Что ты знаешь о ревизионной комиссии при престоле Эмирата? Которая имеет право в некоторых случаях проверять даже самого эмира? В интересах его наследников?

Дмитрий вначале грязно выругался. Потом метнулся на крыльцо, выглянул наружу и какое-то время всматривался в темноту.

— Никого нет в радиусе твоего участка, — вздохнула она.

Он стремительно вернулся на место:

— Если ты ещё раз об этом где-то брякнешь! — опекун впервые за всё время поднёс кулак к её носу.

Настолько рассвирепевшим Мадина его даже представить не могла.

— Мне очень странно, что ты сейчас рвёшься охранять НАШУ тайну, — менталистка задумчиво наблюдала за перепадом эмоций собеседника. — От МЕНЯ же.

— Идиотка, — попечитель поморщился, словно от зубной боли. — Боже, какая же ты местами малолетняя идиотка, прости господи. Существование этой твоей комиссии — тайна?

— Да. Закон ещё прошлого века номер…

— ТАК КАКОГО ХРЕНА ТЫ О НЕЙ ПОСТОРОННИМ ТРЕПЛЕШЬ?!

— Я подумала, что ТЕБЕ могу сказать.

Ржевский неожиданно успокоился:

— Знаешь, дурака учить — только портить, народные поговорки не ошибаются. Мадина, как твой опекун я тебе запрещаю даже пар изо рта выпускать на эту тему. В ПРИНЦИПЕ. Ты меня хорошо поняла сейчас?

— И с тобой тоже?— это было странно.

Неожиданно.

— И СО МНОЙ! И С ДЕДОМ МОИМ! И С ПОДРУГАМИ! С ДРУЗЬЯМИ! С КЕМ УГОДНО! — он снова сорвался на крик. — До моего особого разрешения! — добавил Дмитрий после паузы. — Или до истечения недели с этого момента.

— Как скажешь. Почему именно неделя?

— Потому что ты охереть какая умная, целый седьмой ранг ментала! Может, хоть за неделю до тебя самоходом дойдёт! — проворчал опекун сердито, отворачиваясь в сторону.

Странно. Пока логики она не видела.

— Я услышала тебя. Да будет так; ты мой опекун и в этом вопросе я тебе полностью подчиняюсь.

— Слава тебе, господи, — Ржевский плюнул, снайперски попадая в открытое окно. — Зачем нужен постановщик помех?

— Мама передала тебе на время. Есть мнение, что портал заработает в самое ближайшее время. Твой участок у всех как на ладони, вон, небоскрёбы вокруг — смотри не хочу.

— Да, я и сам думал, как быть, — против воли вздохнул он. — Спасибо маме, чё… Как оно работает?

— Менталист настраивает через невидимую панель, другие не смогут.

— Выставляет конфигурацию объекта?

— Да. Этот артефакт мощный, на твой участок его должно хватить. Для всех снаружи будет либо непрозрачный туман, либо мерцающий купол.

— Спасибо огромное. — Он решительно поднялся со стула. — Пошли прямо сейчас ставить.

— Пошли, — она спрыгнула со стола. — Дим, его дали на время под твоё честное слово, пока на ноги не встанешь. Нормально? Из Эмирата через Самбура наверняка такое пойдёт, что тут никто видеть не должен.

— Да, нормально. Спасибо огромное. Не знаю, как и благодарить.

— Это мама тебя благодарит за меня… что трахать не стал, пользуясь ситуацией, защищаешь и оберегаешь… Она о твоей фамилии слышала. Говорит, сердце оборвалось, когда ты меня под защиту здесь взял.

— Непонятно, тут ржать или стесняться. А-га-га-га-га.

— И последним куском хлеба делишься, не ставя условий.

— Эй, завязывай с комплиментами, — засмущался неожиданно Ржевский. — Денег скоро отобью, сколько надо. И вообще, так каждый бы на моем мес…

— Далеко не каждый. Уже молчу, как ты Гвардейцев Эмирата из-за меня. И ради меня. Мама просила передать, она это понимает и ценит.

— Тебе пока домой нельзя?! — сообразил попечитель.

— Скорее, не стоит. Какое-то время тут лучше пересидеть, причём нам с Далькой: пока Регентский Совет людей Маджита добивает.