которого ты даже не можешь вычислить. Непонятно следующее: чтоб передавить пятый ранг, нужен уровень минимум на две единицы выше. Вы можете представить семёрку, работающую на Ржевских? Или в их интересах?

— В молле же он не был главным лицом? Там скорее надо думать или на ювелира, или на аль-Футаим?

— В Левом Береге не был, а на перекрёстке кроме него никого не было. Ваше Сиятельство, вы можете представить менталиста-семёрку у Ржевских?

— Вряд ли. Благотворительность не в чести, да и все семёрки работают исключительно на государство или на себя… Я постараюсь проверить по своим каналам, это совсем немного народу, но результат могу сказать заранее.

— Спасибо. А ваш родственник-граф, который в аппарате Наместника? Он же должен был подстраховать гвардию?

— Ему пришлось очень быстро покинуть молл, когда сработал амулет чужого монарха. В тех условиях Сергей ничего сделать не мог — не воевать же ему с Гвардией Эмирата.

— Скорее тогда уже с волей нашего Ноль-первого, раздающего карт-бланши царственным собратьям.

— Вы меня правильно поняли. Рядом с нашим Престолом казнят и за меньшее, с обязательной последующей кастрацией потомства по мужской и женской линии. Почему вы опять замолчали?

— Думаю… Ваше Сиятельство, а что если менталист-семёрка — иностранец?

— Шутите? Ха-ха-ха, вы мне даже настроение подняли. И какое же государство, вложившее в подобного монстра миллионы и инфраструктуру, так легко дало ему ходить зарубеж?! К нам они его в туристическую поездку отправили? Смешно.

— Согласен. Не бывает менталистов зарубежом, особенно выше второго ранга… Что-то здесь не складывается.

*****

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

От профессионалок Норимацу Ржевский вышел через два с половиной часа. Его глаза были широко раскрыты, расфокусированы и весело таращились в никуда. Рот опекуна тоже был слегка приоткрыт, его уголки то и дело порывались идиотски улыбаться.

— Бабоньки! — При виде девчонок, болтавших возле окна в своём доме, Дмитрий просветлел и захлебнулся эмоциями. — А жить-то как хорошо! Шу, дай тебе бог здоровья!

Он принялся достаточно странным образом приплясывать. Во всяком случае, в Заливе танец был неизвестен.

Аль-Футаим незаметно, как ей казалось, покосилась на двойняшку.

Мадина, не поворачивая головы, стрельнула той под нос средним пальцем правой руки, потом, не сдержавшись, развеселилась сама:

— Ржевский, знаешь, вот гляжу на тебя и думаю. Как всё-таки мало кое-кому для счастья надо!

— Хряк-бряк-ра-ра-бум, — блондин выбил сложную чечётку, прихлопывая себя руками то по бёдрам, то по корпусу. — Знаешь, Наджиб, а ты права была. Кочерыжку попарить, конечно, да, но… — в этот момент он обратил внимание на иронично улыбающуюся из глубины комнаты аль-Футаим.

— Я тоже понимаю свой язык, — подмигнула опекуну Далия. — Рада за тебя. С облегчением.

— Ой. — Блондин быстро прикусил язык и почему-то резко утратил былой задор, засмущавшись.

— Дмитрий-сан, оставить вам кого-нибудь из них до утра? — азиатка, понятием юмора не оперирующая по определению, по бесшумке общалась с кем-то из своих. — Мне нужно что-то сказать их начальству.

Говорила она по-японски, но менталистка вытащила текст из её головы.

— Ай, не надо никого, — решительно отмахнулся попечитель. — Спасибо большое, было здорово и незабываемо, но на этом остановимся, пожалуй. Хорошего понемногу, за некоторые буйки лучше не заплывать. Нырять тоже только в строго отведённых для этого местах, это я и по своему опыту знаю.

Мадину что-то царапнуло. Неопасное, несерьёзное, какая-то нестыковка на уровне интуиции.

Провожая массажисток за ограду, она целенаправленно прошлась по их мозгам, вытряхивая подробности последнего сеанса.

И удивилась: Ржевский оказался ещё тем затейником. И ведь, с одной стороны, от удовольствия, к-хм, тактильного контакта не отказался — оттянулся по полной. Можно сказать.

Но и с другой стороны называть это… язык не поворачивается.

ЛАДНО, БОГ С НИМ! Наджиб рванула из чужих мозгов ещё быстрее, чем в них погружалась.

Загадочная ты личность, Ржевский.

Далия и Шу решительно направились спать. Мадина, в силу ментала во сне нуждавшаяся меньше, решительно постучала в дом попечителя:

— Дим, надо поговорить. — Не дожидаясь ответа, менталистка вошла внутрь.

— Пугаешь подобным вступлением, — честно сообщил он. — Надеюсь, ты меня не убивать пришла. Из своих парадоксальных соображений.

Опекун сидел за столом и, несмотря на позднее время, усердно писал в своём блокнотике под маленьким магическим светильником

— С ума сошёл? — удивилась она. — Я очень тобой дорожу!

Ржевский подозрительно прищурился и подался назад.

— Я, кстати, прошлась по мозгам двух тёлок, которые с тобой веселились. — Продолжила Мадина. — Ничего себе, ты массовик-затейник! С богатой фантазией, хи-хи.

— Вообще-то это клиентская тайна! — он неподдельно возмутился. — Ты не имела права так делать!

— Дим, да нет в этом мире от менталиста никаких тайн, — отмахнулась Наджиб, оглядываясь по сторонам в поисках ещё одного табурета. — И чем быстрее ты это поймёшь, тем лучше для тебя. Б**, а почему у тебя второго стула нет? Мне на стол садиться?

— Этот дом мой, я в нём обычно один обитаю. Мне одного стула хватает. Сходить, принести второй?

Недолго думая, Наджиб запрыгнула на столешницу и скрестила ноги, усаживаясь поудобнее:

— На. — Она положила рядом с собой свёрток, который принесла в руке.

Ржевский развернул, не торопясь, мазнул взглядом. Затем озадачился:

— Платина как на твоих браслетах. Сердечник из палладия. Руны — золото, энергетический накопитель алмаз. Хреновенький, но большой. Мадина, а что это?!

— Ты не в курсе? — она не исключала, но всё равно удивилась. — Только что назвал все элементы, даже сердечник, которого снаружи не видно, но не знаешь, что это?

— Я вижу кое-какие материалы в глубину, — нехотя признался блондин. — Это достаточно большой секрет, не говори никому.

— Не скажу, хорошо. А какие именно материалы видишь? — было действительно интересно.

— Преимущественно банковские металлы и натуральные камни… Я понимаю, что это какой-то амулет, — он похлопал по артефакту ладонью, — но понятия не имею, какой именно. Тем более не в курсе, нахрена ты его притащила — в нём весу, как в хорошей кувалде.

— Это постановщик помех. Ещё его часто называют генератором иллюзий.

До Ржевского начинало доходить:

— Пока я на сеансе у профессионалок Шу был, ты с кем-то из своих пообщалась?!

— На совсем. — Наджиб погрустнела и не стала этого скрывать. — То есть да, но не в таком