Шрифт:
Закладка:
Само государство — столицу и прочие города, поселения, армии, сельскохозяйственные угодья — я послам тоже не показывал, всё время держа их в замке. Незачем им было видеть то, что я сам «увидел» незадолго до их приезда. Передо мной стояла невероятная задача — кардинально изменить жизнь в Ялайском королевстве. Пока этого не произошло, я не собирался демонстрировать представителям Империи нищету, грязь и жестокость, из которых состояло моё государство.
А уж о стратегических объектах и вовсе речи не шло. Достаточно было и того, что граф Канти и его спутники видели вещи, которые вызывали у них беспокойство, хорошо заметное на лице даже этих «искушённых» дипломатов: порталы и вооружённые до зубов, вымуштрованные, подчиняющиеся одному лишь моему слову отряды в Ай-Шадзул и столице, хрраши, несущие службу на воротах замка, летающие над Терразором звенья кейласов и чернокнижники, от присутствия которых у имперцев сводило зубы и мороз пробегал по коже.
Ну и перчатка, конечно, которой я нет-нет, да и пользовался при них, демонстрируя даруемые ей умения.
Впрочем, я старался показывать и свою истинную суть — того человека, которым был всегда, и которым оставался до сих пор. Первым делом во время разговора в тронном зале в день прибытия послов я спросил про свою семью. И с облегчением узнал, что после всех допросов, их не казнили за воспитание малефика, и даже не судили. Как я и предполагал, Императору был нужен стратегический талант моего отца и магический потенциал братьев.
Ещё бы — теперь у Айтора каждый колдун на счету…
Целую декаду мы с графом Канти и баронетами Рутгар провели за обсуждениями, составлением и подписанием документов, расчерчиванием карт и прочей рутиной. А после я открыл для них портал в Ай-Шадзул, не преминув в очередной раз показать свои способности и силу перчатки, и лично проводил послов к ущелью.
Напоследок я пообещал графу Канти, что с его дочерью и её сопровождающими (в числе которых остался и Тормунд) ничего не случится. Не думаю, что Солас мне поверил, но он был истинным сыном Империи и верным подданным Айтора Первого — а потому во имя «светлых» идеалов своей страны был готов пожертвовать даже собственным ребёнком…
На его счастье, я хоть и понимал, зачем ко мне прислали Изабель — вредить ей на самом деле не собирался.
* * *
Сейчас вокруг нас нет слуг, нет охраны, Советника, чернокнижников и служанок Изабель, которых она привезла с собой из Верлиона. В небольшом помещении для частных разговоров, который я оборудовал неподалёку от зала картографии, находимся только мы с Изабель — и больше никого.
Златовласка сидит в удобном мягком кресле, небрежно откинувшись на спинку, и блуждающим взглядом изучает обстановку. Она пытается выглядеть расслабленной, но я прекрасно вижу, что ей не по себе.
У меня складывается впечатление, что она боится…
Роскошные ковры, забитый научными и историческими трудами книжный шкаф, стол из красного дерева, заваленный бумагами, несколько статуй, большие окна от пола до потолка, чаши с зажжёнными благовониями, чей лёгкий запах повис в воздухе…
Взгляд Изи не задерживается ни на чём дольше нескольких мгновений и непрерывно скользит по помещению.
— Ваше Величество обустроился со вкусом, — наконец, замечает она.
— Перестань, прошу, — морщусь я, услышав такое обращение. — Нет нужды в этих титулах. Я не…
— Ваше Величество хочет сказать, что он ничуть не изменился? — проницательно замечает девушка и, наконец, останавливает на мне взгляд. — Но ведь это не так.
— Ты права, — спокойно киваю. — Я изменился. Но не по отношению к тебе.
Лицо Изабель остаётся непроницаемым.
— Рада это слышать, Ваше величество. Однако этикет предписывает мне…
— Забудь об этих правилах хоть на мгновение, Изи, — прошу я, — Ты ведь ещё в академии мечтала об этом.
При напоминании о Верилоне в глубине ярко-зелёных глаз вспыхивают крошечные огоньки.
— Да, хотела. Но с того момента многое изменилось, ваше Величество.
Она явно хочет добавить что-то ещё, но останавливается. Лишь по её приоткрытым губам и сдвинутым бровям я догадываюсь об этом.
Ялайский пепел, а ведь у неё стальная выдержка!
Нисколько не стесняясь, я смотрю на девушку, изучаю её, пытаюсь оценить её реакцию на каждое моё слово. И вижу ту же Изабель, что и раньше — прекрасную, непокорную, гордую, острую на язык — но всё же другую…
Холодную, слегка отстранённую… Разочарованную. И её разочарование направлено исключительно на меня.
Проклятье! Ну почему же всё так…
Сейчас передо мной сидит единственный человек в Ялайском королевстве, который знал того, юного и наивного Хэлгара, каким я был до пробуждения тёмного дара! Та, кто помнил меня с самого детства. Та, кто лучше всех меня понимал. Та, которую я любил…
Но теперь всё иначе. Изи боится меня, хоть и отказывается показать свой страх. Сидит с прямой спиной, с высоко поднятой головой, голос уверенный…
Между нами словно возведена стена. Настолько крепкая, что преодолеть её практически невозможно…
Но я всё же попытаюсь!
— Тогда, в Верлионе… Когда Керс захватил тебя и запер в клетку, в старой водонапорной башне… — слова скатываются с языка тяжело, будто булыжники, что катятся по горному склону. — Я пришёл за тобой, Изи. Пришёл, чтобы спасти.
— Правда? — голос Изабель едва слышно. — А я помню всё иначе. Ты заключил сделку с тем колдуном!
На краткий миг самообладание изменяет девушке, и она забывает назвать меня «величеством», чему я только рад.
Однако сказанное ранит меня до глубины души. Я знал, предполагал, что она думает именно так, был уверен — но мне всё равно больно это слышать эти слова. И тон, которым она их произносит… Будто втыкает нож мне в сердце…
— Нет, Изабель, — стараясь оставаться спокойным, говорю я. — Когда я узнал, что ты в плену, я знал, что должен действовать. Я не мог ждать помощи и не мог позволить, чтобы с тобой что-то случилось. Я добрался до этой проклятой башни первым, быстрее, чем твой отец, быстрее, чем Трибунал и городские власти! Я не владел той магией, что владею сейчас, и просто подыграл этому хррашевому колдуну, чтобы подобраться к нему поближе.
— Я видела, что произошло, Ваше Величество, — тяжело дыша, произносит Изабель. — Вы договорились с тем малефиком и куда-то перенеслись! А затем это ужасное проклятье накрыло несколько городских районов! Думаете, я всё та же глупая девчонка?! Думаете, не понимаю, почему ты… почему вы теперь выглядите на десять
