что ее не умеют готовить или не хватает запасов, а для того, чтобы разбудить еще один страх – страх, остаться без пропитания. Запуганными людьми легче управлять. К тому же все это воздействует на рептильную часть мозга, которая отвечает за инстинкты и активирует самую главную – выживание. Выживание несмотря ни на что. Почему-то для них это важно. – Когда она говорит о воздействии на мозг, я инстинктивно потираю затылок, вспоминая, как в эту часть головы был поставлен укол во время прохождения созданных реальностей. – Но Анна не знала всего. А пять месяцев назад, ей открылось нечто страшное, что ее напугало сильнее, чем сам проект «Эрановум». Она пришла ко мне, сказала, что собирается выкрасть накопитель с данными о проекте, который подтвердит существование города и тогда мы сможем бежать. Но у нас с ребенком не было бы никаких шансов. Нужен был кто-то, кто смог бы вывести нас отсюда. Пока я думала, она попыталась сделать все сама. Анна выкрала этот накопитель и даже успела спрятать, но ее почти сразу же поймали. Кира вколола ей их специальную разработку, от которой мутнеет рассудок и человек становится не в состоянии врать, вроде как сыворотка правды, но ей удалось каким-то образом сбежать до допроса. Она решила затеряться в толпе клуба, где в самом разгаре шел праздник в честь вашего распределения и найти меня, чтобы предупредить. Я видела, как ты ее отвела в туалет и воспользовавшись моментом, вывела через запасной выход из клуба, пока никто из них ее не увидел. Она начала нести все, что приходило в голову. Ты должна понять, если бы Кира нашла ее первой, то Анна все бы ей выложила обо мне, о накопителе. Она все, как заведенная болтала о том, что спрятала его там, под большим камнем, где звезды. Бред, не могла же она его на поверхность вынести. Но если бы все это услышали другие, то мы бы никогда отсюда не выбрались. Ты хоть представляешь, что за жизнь ждала бы моего ребенка, да и всех Эрановумцев? Я не могла допустить этого. И я просто зажала ей нос и рот рукавом. Она была так слаба, что почти не сопротивлялась. Я чувствовала нутром, как из нее медленно уходит жизнь, ревела, но продолжала держать и молиться, чтобы она быстрее перестала дергаться. А когда это случилось, бросила ее и сбежала. Все остальное ты и сама знаешь.

Светловолосая девушка громко всхлипывает, но тут же подавляет подступивший плач. Ее плечи бесшумно дергаются. Она крепко обнимает ребенка, утыкается в него, ища утешения. Ее слова стучат глухим эхом в ушах. Невероятно, но кажется, что я даже испытываю жалость к ней, к ней – убийце ни в чем не повинной девушки. Она защищала сына и пыталась выбраться, но может ли это оправдать ее?

– Я знаю о чем ты думаешь, Ева, и не пытаюсь оправдаться, я совершила много плохих поступков и убийство Анны худший из них, но не стоит судить меня, неизвестно, как ты бы поступила на моем месте.

– Я бы не смогла убить человека, – отрывисто произношу я.

– Да, конечно. Все мы знаем, кто мы есть, но не знаем, кем мы можем быть. Думаю, любой может стать убийцей, цена только у всех разная.

Данис начинает ворочаться и просит, чтобы его опустили, чтобы он мог как все идти сам. Он зевает, потирает заспанные зеленые глаза. Когда сон окончательно его отпускает, он с удивлением принимается рассматривать незнакомый и такой загадочный мир. Все его приводит в восторг: лужицы под ногами, ветерок, ласкающий пухлые щеки, звон капель. Когда же мы приближаемся к подземному озеру, мальчик, задыхаясь от восхищения, прыгает и дергает за руку Таню.

– Мамочка, посмотри какая красота! Это и есть звезды?

Мы с Таней переглядываемся. Одна и та же мысль посещает наши головы. Звезды, ну конечно! Именно это Анна и говорила, что оставила накопитель под большим камнем там, где звезды. Я срываюсь и быстро бегу к воде. Игнорируя вопросительные взгляды всех остальных, ползаю на коленях вокруг валуна и ищу тот самый предмет, который сможет помочь нам на поверхности.

Прошло уже порядка десяти минут, возможно даже больше, а я по-прежнему не могу найти накопитель. Знать бы еще как он должен выглядеть. Но это неизвестно ни мне, ни Тане. Наконец, на глаза попадается что-то круглое, то, чему здесь среди камней и грязи совсем не место. Неужели это он? Похож на морскую жемчужину, такой же маленький, как и она, полупрозрачный, но с затемненной сердцевиной, в которой определенно что-то есть. Судя по всему, это действительно накопитель. Я улыбаюсь своей находке и аккуратно убираю ее во внутренний карман куртки.

Глава 19

Покинув места, освещенные лампами, Марк, Сандр, Макс и я зажигаем боковой свет Z 20–32. Впереди открывается большой зал с тремя проходами. Сандр выбирает тот, который ведет вниз. Учитывая, что нам нужно выбраться на поверхность, я сомневаюсь в его действиях. Останавливаюсь у входа в коридор и не решаюсь продолжить путь.

– В чем дело? – сурово спрашивает Сандр.

– Ты уверен, что нам сюда?

– Как никогда, – стальным голосом отвечает он и спускается вниз.

Я перевожу взгляд на Марка. Он кивает, поджав губы, и это придает немного уверенности. Пропускаю вперед Лиссу с Ником и Таню с Данисом и следую за всеми предпоследняя. Макс не меняет своего положения, двигаясь последним. Похоже, я уже смирилась с его присутствием в нашей группе. По крайней мере, он ведет себя мирно. Однако, я не могу отделаться от мыслей, будоражащих нервы, влезающих под кожу, о том, что ни Максу, ни Сандру нельзя доверять. Что если это некий очередной эксперимент вроде как посмотреть на то, как мы сможем преодолеть этот путь или вообще, это не более, чем созданная реальность, в которых я уже бывала ранее? Не сойти бы с ума, бесконечно терзаясь сомнениями. Вероятно даже выбравшись на поверхность, я буду гадать, действительно ли то, что происходит. Что касается Сандра, то у нас без него и пол шанса нет. А значит, приходится положиться на него вслепую.

Природный тоннель отражает эхо шагов и, кажется, будто нас не восемь, а вдвое больше. Каменный потолок тяжело нависает с каждым пройденным метром все ниже и тем самым сильнее прижимает нас к полу. Остается надеяться, что в итоге нам не придется лезть ползком. При мысли о том, что пещера сомкнется вокруг наших тел и сдавленные со