купца. — Деньги не нужны! Возьми вот это!

— Что это? — удивился торговец, на которого слова «деньги не нужны» оказали магическое воздействие, потушив гнев на корню. В руках он крутил письмо, запечатанное намертво перстнем с замысловатым оттиском.

— Тут написано то, что поможет узнать нанимателю правду. Кое-какие подробности из жизни, которые не может знать посторонний. Если тот человек, который мне это дал, тот самый, кого ты ищешь, то ты получишь свою награду.

— Что ж, — задумался купец. — Обманщики не поступают так, как ты. Они требуют деньги вперед и готовы показать любого проходимца, который выдает себя за Ратко или Никшу. А уж сколько Милиц я видел, тебе даже присниться не может, парень. И да, некоторые из них и вправду были Милицами, да только совсем не теми. Мне ведь тоже известны кое-какие подробности, которые помогут опознать тех людей. — И он испытующе посмотрел на Стефана, который с трудом сохранял самообладание.

— Мне эти подробности неизвестны, почтенный Ицхак, — пожал он равнодушно плечами. — Этот человек мне их не сообщил. Передай это письмо тому, кто тебя нанял, и если оно его удовлетворит, то ты знаешь, где меня найти.

— Твое письмо отправится в путь на следующей неделе, почтенный Стефан, — сказал ему иудей. — Оно будет в Марселе уже через месяц.

— Марсель, вот как? — удивился Стефан. Все его догадки разлетелись вдребезги. — Почему именно в Марсель?

— Мне пришел заказ от родственников, — пояснил Ицхак, — а они живут именно в Марселе. По слухам, один купец ищет свою родню. Обычное дело по нынешним временам. Только сумма слишком большая за трех склавинов. Впрочем, это не имеет никакого значения. Этот заказ сделал один богатый торговец-римлянин, а у него со склавинами какие-то очень серьезные дела. Это все, что мне известно.

— Ты знаешь, где меня найти, — бросил Стефан и пошел прочь. Сегодня он снова напьется, как наемник-гот. Или даже хуже.

* * *

— Ваше сиятельство, — склонились в поклоне книжники, которые несколько недель обдумывали задачу, которую поставил перед ними князь.

Самослав махнул рукой, разрешая садиться, и те расселись по лавкам, разворачивая листы папируса. Задача была непростой, князь велел им разработать алфавит, приспособленный для словенского языка. Первые варианты Самослав отверг в форме, максимально приближенной к матерной. Ученые мужи вначале принесли ему нечто, напоминающее глаголицу, созданную святыми Кириллом и Мефодием. То есть, что-то, запредельно сложное для запоминания, максимально тяжелое для письма и совершенно неприспособленное для скорописи. То есть, они принесли ему чушь собачью, о чем князь так прямо и сказал, приведя ученым мужам вышеописанные аргументы. Ученые мужи смутились и правоту его сиятельства признали. Их просто понесло куда-то не туда.

Самослав плюнул, и вкратце объяснил им, что такое гласные, согласные и знаки препинания, чем поверг ученых людей в шок. Они как-то до сих пор не задумывались над такими материями. В латыни того времени и вовсе никаких знаков препинания не было, и люди как-то жили. А когда их сиятельство, грозно глядя из-под бровей, попросил их объяснить значение фразы «казнить нельзя помиловать» без использования знаков препинания, то ученые мужи вышли от него на подгибающихся ногах. Новое знание их совершено уничтожило и открыло недоступные ранее горизонты познания. Особенно, когда князь набросал им азбуку из тридцати трех букв, где было много шипящих звуков, свойственных словенскому говору. Это ученых мужей добило окончательно и они, по слухам, надрались в дрова. А протрезвев, засели за работу, результаты которой и решили показать князю.

— Ваше сиятельство, — начал Григорий. — Мы с коллегами обдумали ваш труд и испытываем смирение перед вашей мудростью. Мы не знаем, из каких свитков вы взяли такие буквы, мы даже не слышали ни о чем подобном. А эти ваши новые цифры — это и вовсе что-то необыкновенное...

— Так что, годятся эти буквы? — нетерпеливо спросил Самослав. У него было не так-то и много времени. Скоро подойдут ближние бояре, и начнут они планировать будущую войну. Он, собственно, считал, что этот вопрос уже решен.

— Не слишком, ваше сиятельство, — решился ответить почтенный Ницетий. Невысокий лысоватый толстячок даже здесь напоминал колобка, хотя питание не было излишне обильным. По слухам, он очень близко задружил со стряпухой. — Я бы сказал, что они годятся частично.

— Почему? — удивился князь, которому в прошлой жизни этих букв хватало за глаза.

— Ну, вот возьмите букву «Ф». В словенском языке вообще нет слов, которые этот звук содержат. Он только в греческих и римских словах есть. Или мягкий знак и твердый знак. Мы и вовсе не смогли постичь их смысл, как ни старались. В словенском языке после каждой согласной буквы, как вы ее назвали, обязательно гласная идет. Мы с этими буквами вообще ни одного слова записать не смогли.

— Это все? — поморщился Самослав.

— Не все, ваше сиятельство, — включился в разговор Леонтий. — Нас многое удивило. Как будто кто-то взял готовую письменность для родственного языка. Но все же этот язык другой, не словенский. Есть множество звуков, которые в этом списке не указаны. У словен есть гласные, которые произносятся в нос. Есть очень короткие гласные «е» и «о», но они сильно отличаются от обычных. Если оба этих звука записать одной буквой, никто ничего не поймет. Или вот! Попробуйте произнести слово «хлеб».

Само послушно произнес то, что ему сказали, и глубоко задумался. Это слово совершенно точно нельзя было записать через букву «е». Это было вообще не «е». И не «и». Что-то среднее. Так вот почему его раньше через ять писали! И вот почему в старых азбуках столько лишних букв было. Не дураки были византийские монахи, с тоской думал Само. Вот тебе и прогрессорство.

— Ладно, работайте дальше, — махнул он рукой. — Учебный план для Сиротской сотни мне предоставьте на следующей неделе.

— Но, ваше сиятельство! — пискнул ритор Леонтий. — Обучение отроков — это занятие возвышенное. Это все равно, что ваять статую. Не всегда знаешь, что получится в конце.

— Отставить! — рявкнул князь, который прекрасно понял, что почтенный ритор имел в виду. Никаких результатов он обещать не собирался, и все провалы будет списывать на неудачи в творчестве. Ученые мужи робко втянули головы в плечи. Не прокатило. А Самослав продолжил. — Учебный план на этот год, расписанный по неделям! Чтобы отроки лопотали на латыни до первого снега. И счет знали с таблицей умножения до десяти. И четыре правила арифметики, как я вам рассказывал. Задача ясна?

— Ясна, ваше сиятельство, — понурились ученые мужи. — А когда мы их латыни научим, что дальше делать?

— Читать и писать учите, — отрубил князь.

— Так они же воины, —