— Келад! — кричит Виктория. — Келад!..

Ее крик сливается с гулом публики, но в это самое мгновение фракийский великан, будто повинуясь ее воле, поворачивается к волчицам, в два широких шага оказывается рядом с ними, одним махом поднимает Викторию в воздух и целует ее в губы. От изумления она даже не отвечает на поцелуй. Толпа вокруг них взрывается восторженными воплями. Амару сильно задевает по голове стоящая позади девушка, пытающаяся ухватить гладиатора за кожаный пояс и дотронуться до его смазанной маслом груди.

— Келад! Келад!

Гладиатор ставит Викторию на землю, говорит что-то ей на ухо и снова присоединяется к процессии, обеими руками махая толпе.

— Он бы поцеловал меня, а не ее!.. — кричит Амаре Бероника. — Если бы я стояла впереди, он бы поцеловал меня! — Ее взбудораженное лицо почти неузнаваемо от гнева и разочарования. Амара радуется, что этого не слышит Виктория. Та остолбенело стоит на том же месте, где ее поставил Келад, не обращая внимания на толчки толпы, устремившейся к арене.

— Пошли! — кричит Амара, хватая ее за руку. — Иначе не сядем!

Все пять волчиц держатся за руки и цепляются за тоги друг друга, чтобы не потеряться в бурном человеческом потоке. Им положено сидеть далеко в заднем ряду, на самой верхней ступени.

Девушки встают в длинную, медленно движущуюся очередь из женщин, занимающих худшие места во всей арене. Когда они добираются до верха амфитеатра, ноги Амары подкашиваются от усталости. Задний ряд быстро заполняется, и приходится немало потолкаться, прежде чем Кресса замечает свободное место, где они могут кое-как расположиться все вместе. После яростной перепалки с другой женской компанией им наконец удается сесть, хотя Дидона, будучи самой хрупкой из девушек, вынуждена примоститься на коленях у Амары.

— Ты просто обязана сообщить нам, что тебе сказал Келад, — говорит Амара Виктории, уклонявшейся от ответа на этот вопрос весь путь вверх по ступеням.

Виктория улыбается, наслаждаясь своей тайной.

— Только представьте, каково было бы обладать таким мужчиной!

— Может, он самый обыкновенный, — говорит Бероника. — Может, он никчемный любовник.

— Не будь такой желчной! — смеется Кресса. — Можно подумать, ты бы ему отказала.

— А вот и отказала бы! — горячо возражает Бероника. — Я никогда бы не изменила Галлию.

Остальные смеются.

— Даже я, возможно, отдалась бы Келаду, — признается Дидона. — А это о многом говорит.

— Какая у него мощная грудь!.. — вздыхает Виктория. — Все равно что обниматься с Аполлоном!

Амара елозит на деревянном сиденье. Как бы мало ни весила Дидона, держать ее на коленях слишком жарко. Натянутый над их головами навес защищает от солнца, однако в то же время превращает амфитеатр в теплицу. Здесь не только худшие, но и самые душные места. Шум голосов, эхом отдающийся от стен арены, превращает амфитеатр в улей.

— Во сколько ты встречаешься с Менандром? — спрашивает ее Дидона.

— После первой звериной травли.

— Должно быть, твой любовник неотразим, раз ты готова пропустить ради него гладиаторов, — говорит Виктория.

— Он мне не любовник.

— Прости, совсем забыла, что у тебя любовь с торговцем скобяным товаром.

Амара закатывает глаза под смех подруг. Они с Дидоной провели с Сальвием и Приском всего три ночи, но Виктория дразнит ее так, словно она закрутила головокружительный роман. Сейчас, перед встречей с Менандром, мысли о Сальвии вызывают в ней странные чувства. Она сблизилась со вдовцом почти случайно, благодаря совместному музицированию и его неожиданной чуткости. Но, несмотря на всю его доброту, она никогда не забывает о том, что он такой же клиент, как и все прочие.

По-настоящему ее влечет только к Менандру. Иногда она даже думает, что смогла бы его полюбить, хотя их отношения состояли лишь из кратких, урывочных встреч и переписки на стене возле «Воробья». Именно так он и дал ей знать о месте встречи: «Буду ждать тебя у вторых ворот, Тимарета. Пусть Фортуна улыбнется нам обоим!» Она в ответ предложила время, после чего часами мучительно раздумывала, не показалась ли слишком пылкой или равнодушной. Возможно, лучше было предложить встретиться до начала игр? Или потом, после одного из гладиаторских боев?

— Мы с Сальвием просто друзья, — говорит она.

— Если вы просто друзья, — замечает Виктория, — значит, ты будешь не против, если в следующий раз он решит поменяться и выберет Дидону?

Амару передергивает.

— Он бы так не поступил!

— А все-таки тебе неприятна эта мысль, правда?

— Я тоже считаю Приска своим другом, — приходит ей на выручку Дидона. — Просто они оба совсем не такие.

— Еще скажи, что из них любовники лучше, чем Галлий!

— Да пошла ты! — обрушивается на Викторию Бероника. — Если тебя поцеловал какой-то гладиатор, это еще не значит, что ты можешь весь день верховодить нами, как проклятая Венера!

Несколько более почтенных женщин, сидящих в ряду перед ними, неодобрительно ерзают на сиденьях, но ни одной не хватает смелости открыто выказать недовольство компании скандалящих шлюх.

— Оставь, — устало говорит Кресса. — Она вас просто поддразнивает.

Звучат фанфары, и гудящий улей слегка затихает, хотя и не настолько, чтобы ясно расслышать приветственные речи с заднего ряда. Снова вспомнив о Фуске, Амара представляет, как он, должно быть, наслаждался своим моментом славы в прошлом году. Возможно, сегодня он взял с собой сыновей или они еще слишком малы? Она никогда их не встречала.

Ликующие крики толпы оповещают о появлении бестиариев[26]. Трое мужчин потрясают оружием перед зрителями, купаясь в лучах славы, прежде чем столкнуться с опасностью. Отличить бойцов друг от друга с такого расстояния невозможно.

— Один из них — Келад? — растерянно спрашивает Амара.

— Еще чего! Станет он сражаться со зверями! — возмущенно отвечает Виктория. — Он боевой гладиатор!

Раздаются крики страха и восторга, и на арену выпускают животных. Девушки вскакивают, чтобы получше разглядеть происходящее.

— Что там за звери? — спрашивает Кресса, вставая на цыпочки. — Ничего не вижу.

— Тигры! — говорит Дидона. — Выпустили тигров!

Амара видит, как голодные поджарые звери кружат вокруг мужчин, стоящих спиной к спине в центре арены. Она никогда раньше не видела тигров, но узнает напряженные мускулы и медленную крадущуюся поступь готовых к прыжку кошек, преследующих добычу. Когда первое животное кидается на гладиаторов, Бероника хватает ее за руку. Тигр движется так быстро, что кажется, будто у бестиариев нет шансов спастись, но один из них ударяет его копьем, и раненый хищник, хромая, отступает. Еще один тигр бросается в атаку и сшибает другого мужчину на землю.