Шрифт:
Закладка:
– Марко… – прошептала Хана.
Мальчик не удостоил ее взором. Он развернулся и пошел в сторону ванной, и мужчина послушно двинулся за ним. В ненасытные сумерки, туда, где в шахте чертыхался, подползая все ближе, Ромео. Длинные ногти мертвецов скреблись о линолеум.
Хана смотрела вслед неуклюжим фигурам, покуда те не исчезли из виду. Потом она вытерла слезы предплечьем, открыла дверь и вышла в подъезд.
Она ехала в лифте, глядя невидящими глазами на надписи, призывающие к убийствам людей, и думала, что будет, если ползти дальше и дальше по вентиляции: пусто́ты с сидящими смирно – до поры до времени – чудовищами? Или мавзолей на том конце и саркофаг припорошенного пылью диктатора? Или солнце и сливочное мороженое в награду?
А шахте вовсе не было конца, она пронзала толщи миров, одинаково угрюмых и безотрадных, и те, кто по ней ползли, ужасались, глядя на живых сквозь решетки, и полагали, что их собственная участь не так страшна, как вот это вот все.
Анна Елькова. Ася
Не все события являются вымышленными, а совпадения – случайными.
Qwed: всем доброй ночи!
DramaQwed: доброй.
Kukumber: как ты?
Svetlana: привет!
Серое окошко заполнялось всплывающими разноцветными облачками, отражаясь на сетчатке уставших глаз. Чат лениво двигался вверх, заползая под сонные ресницы.
Ася хлебнула остывший кофе и поморщилась. Подтянула ногу на стул и уперлась подбородком в колено.
Qwed: Kukumber, спасибо, солнце, я хорошо:3
Kukumber: Qwed, не надо меня так называть, пожалуйста.
Qwed: Kukumber, лол. Ну, я ж ничего такого. Просто для приятного общения.
Kukumber: Qwed, мне такое общение не приятно. Так бывает.
Qwed: Kukumber, ну, хорошо, как скажешь. Не поймешь вас, вроде хочешь как лучше, а получается хрень.
AngelaUvarova: Qwed, тебя просто попросили не называть ее «солнце», в чем проблема? Не всем нравится сюсюканье.
Ася протянула руку к клавиатуре. По подушечкам пальцев пробежали красные линии подсветки.
DramaQween: Qwed, кого это «нас» не поймешь?
Qwed: AngelaUvarova, да-да, ясно, расслабьтесь уже.
Qwed: DramaQween, вас – это девушек) То с лаской к вам надо, то на дружеское обращение агритесь. На кривой козе не подъедешь.
Ася хмыкнула.
DramaQween: Qwed, дружбанов своих «солнышками» зови. Что ты забыл в мейл-фри чате, ласковый наш?
Qwed: DramaQween, началооось) Вообще-то я в чат поддержки пострадавших от сталкинга заходил. Я не знал, что его феминистки присвоили)
DramaQween: Qwed, кто тебя преследует, солнце? Поллюции?
Qwed: DramaQween, хе-хе. Ты в курсе, что обесценивание – это плохо? Ты будешь отрицать, что мужчин тоже могут сталкерить? Девочки же такие одуванчики, да? Вы меня тут за слово «солнце» чуть не загрызли, страшно подумать, сколько в вас агрессии. На вас косо посмотришь – ножом еще пырнете. Сидят, жертв из себя строят. Довели пацанов своих, и чур мы в домике.
Клавиши мягко и упруго клацали под быстрыми пальцами. Это приятное ощущение всегда унимало дрожь, когда в чат с ноги залетал очередной сетевой упырь. Вскормленные одним или несколькими из бесчисленных женоненавистнических раковников, вдохновленные, голодные, они рано или поздно натыкались на Асин маленький чат в «Телеграме» и выпрашивали внимания. Некоторые мимикрировали под девушек, но опытные участницы даже без ее помощи достаточно быстро находили у шпионов тестикулы и подвергали коллективной порке. В какой-то степени Ася была им даже благодарна. Принимая на свои шкуры накопленную девочками агрессию, они поддерживали здоровый климат чата. Но этот был уж слишком душным.
DramaQween: Qwed, да, масенький, злые фенозепамки тебя обидели. Сходи поплакать в другой чат.
Ася взяла в руки мышку и выбрала функцию «заблокировать». Закинула голову назад, хрустнув шеей. Квакнуло личное сообщение. Она криво улыбнулась, уже зная его содержание.
«Привет, жирная сексистская мразота! Решила баном анально огородиться, иначе я бы тебя слил?)))»
«Да, очень боюсь тебя, мась. Ты меня раскрыл».
«Мне прям приятно, что тебя сталкерят, шкура. Ровный пацан, сто процентов. Желаю ему успехов в отпиливании твоей тупой башки)))»
«Красиво горишь, мась».
Заблокировать.
Ася прополоскала рот остатками кофе и вышла из «Телеграма». Завтра нужно не забыть заказать сахар. И, может, выпить что-нибудь. Как давно она уже не пила? Год? Кажется, да.
Она встала, чувствуя, как кровь устремилась в затекшие мышцы с неприятным покалыванием. Отнесла кружку на кухню и оставила в раковине. Умылась холодной водой. Стрелка на часах приближалась к двум.
Ася сделала еще кофе. Сегодня была годовщина их знакомства. В этот день два года назад он подсел к ней в кофейне с муссовым пирожным и пристально следил за тем, как она его ест. Тогда это показалось ей романтичным. Он запомнил эту дату. И ее заставил запомнить.
Она остановилась в коридоре. В темноте. В такой поздний час можно было даже услышать собственное ровное дыхание. Ася стояла и свыкалась с мыслью, что в темноте никого нет. Убеждала себя, что из мрака не высунется рука, пальцы не сомкнутся на горле, не ткнут в глаз. Убеждала до тех пор, пока не поверила.
И тогда подъезд взорвался.
Кружка прыгнула в руке, подбрасывая кофе в воздух. Ася замерла, вытаращив глаза, и бросилась к двери, скользя по мокрому линолеуму. Отодвинула металлический кружок и поняла, что глазок залеплен чем-то с другой стороны. В подъезде шипело. Она ощутила, как паника стиснула череп и заставила колени подогнуться. Это газ? В само́м подъезде? Почему не слышно голосов? Почему никто не проснулся? Вдруг у соседей?
Ася прижалась лбом к двери и несколько раз выдохнула. Руки начали сражаться с замками, губы шептали проклятья. Грохот был такой, что она бы не удивилась, увидев за дверью развалины. Но в квартиру хлынул вонючий дым.
Она закашлялась и замахала рукой перед лицом. Лампочка на потолке не горела, но с лестницы верхнего этажа проникал слабый свет. Шипение стало громче. Нырнув носом в воротник футболки, Ася приоткрыла дверь шире и сквозь сизую завесу увидела на полу огонек, разбрасывающий тусклые искорки. Он словно взбирался по невидимой нити и громко шипел, медленно зарождая в ее голове узнавание. Она услышала, как этажом выше открылась дверь, выпуская на лестницу встревоженные голоса, и в тот же
