— Так нет ее. Ее никогда со мной нет.

— Здесь она, скорее всего. Идет сюда. Очень быстро.

****

Шклярский Эдмунд Мечиславович - вокалист Ленинградской группы Пикник.

Глава 37. Мышка

Мне осталось только отойти от Марата Дмитриевича, чтобы состав, несущийся к нам, по имени Виктория не снес всех. Она буквально впилась в меня своими большущими глазами, которые на фоне худого лица казались почти фантастичными. Это еще к тому, что даже без каблуков она возвышалась надо мной, как маяк возвышается над морем.

— Ты кто такая? – сразу. В лоб. Ни капли деликатности. – Ты в курсе, что он женится. На мне.

— Вика, — багровеет Марат, посматривая по сторонам, и, чтобы избежать скандала, довольно грубо берет невесту под локоть и ведет в сторону выхода.

Я на мгновение застываю, чувствуя, как тело бросает то в жар, то в холод, а все потому что Камиль близко, и я могу буквально на языке ощутить его цитрусовый запах. Лимон чертов. Чтобы избежать столкновения взглядом, вообще какого-либо контакта, я иду вперед, в ту же сторону, куда ушли будущие молодожёны. Но кожей ощутила, как Камиль следует за мной. В жопу бы следовал. Всяко надежнее.

Не успеваю я пройти и пары метров, как дверь барной подсобки ударяется о стену, и оттуда выходит Вика. Покрывшаяся красными пятнами с побелевшими губами она не выглядела привлекательной, но была прекрасна в своем гневе.

— Ну и отлично! Прощай! И не звони мне больше! Никогда!

Какое громкое слово, но судя по настрою, она верила в то, что говорила. Пройдя мимо нас с Камилем, она вышла через черный ход. Марат вышел спустя еще полминуты и отправился в сторону кабинетов. А я так и осталась стоять, замерев и не поверив в произошедшее. Да, согласна, сцена неприятная. Но неужели можно расстаться из-за такой глупости?

— Отличная работа, Мышка. Развалила чужие отношения. Ты страшный человек, — его голос как лезвие по нервам, как нож в спину его слова.

— Я страшный человек!? – обернулась. Ладно. Раз придется с ним заговорить, я выскажу. Все скажу и, задрав нос выше потолка, уйду, виляя задом. – А кто пришел с невестой под ручку! Даже представить сложно, чем вы с ней занимались.

— Мы-то просто под ручку пришли, а ты терлась об него как прошма…

— Заткнись! – буквально закрываю ему рот ладонью, и он, придурок, ее целует. – Идиот.

Отдернула руку и пошла в сторону туалета. Мне нужно ополоснуть лицо, что горит огнем, и мне точно нужно вымыть руку, которую он почему-то коснулся губами.

— Кот из дома, мыши в пляс. Так понравилось трахаться, что не терпелось найти нового ебаря? А может быть это один из многих.

— Что ты несешь!? Какое ты вообще имеешь право что-то у меня спрашивать!? – дохожу до туалета.

— А как еще объяснить, что ты надела такое платье? – догоняет он меня, но получает по носу дверью, которую я тут же закрываю на замок. Остаюсь один на один. Но ни спокойная музыка. Ни приглушенный свет не позволяют успокоиться. Придурок. Я не должна чувствовать себя виноватой. Я ничего ему не обязана. Это он меня бросил после одной ночи, это он всю неделю скрывался неизвестно где и это он приперся с блондинкой, невестой моего начальника. Нет, надо же в такое поверить? Такое ощущение, что весь мир скукожился до размера блюдца, а на нем все мои знакомые и знакомые знакомых. Белиберда ведь получается.

— Меня не было всего неделю, а ты уже мужика нашла. Не ожидал. Вырядилась как на панель. Тебе еще сутенера, неужели так свербит между ногами? Так давай? Я почесать ведь могу, — слышу приглушенный голос Камиля и взрываюсь.

Вода не помогает. Ничего не помогает прийти в себя. Хочется треснуть его чем-нибудь тяжелым. Пусть даже ладонью.

Именно за этим я открываю дверь туалета, уже занося руку, но Камиль, словно ждал этого. Толкнул меня во внутрь и закрыл дверь.

От веселья на лице не осталось ни следа.

— А теперь давай серьезно. Что у тебя с Маратом? Я помню, что ты искала работу, но, чтобы такую…

— Ты совсем охамел? Я, по-твоему, проститутка?

— А кто еще в таком платье?

— Оно нормальное! Оно красивое и приличное! А если у тебя фантазии…

— Ты про Марата не ответила.

— Ясно… — так даже легче.

— Не понял.

— Ясно, почему ты спрашиваешь. Запал на его невесту и сейчас попросишь, чтобы я его отвлекла? Только знаешь, что. Их отношения не мое дело. И если она с тобой кувыркалась, то должна сказать ему, и все решится…

— Лида, тебе бы книжки писать, — смеется он и подходит ближе.

— Не надо подходить, я ведь драться начну.

— Ласковой мышкой ты уже была, давай посмотрим на тебя в гневе.

— Не надо на меня смотреть, иди вон к своей Вике! – почти кричу, когда он руками плечи обхватывает. Черт, ну отойди, что тебе стоит. Зачем так смотреть. Зачем так часто дышать, словно я для тебя что-то значу. Зачем ты вообще свалился на мою голову.

— Может, наконец, спросишь, где я пропадал?

— Что? – дыхание перехватывает. Не верь ему. Просто не верь.

— Спроси, почему я, желая трахнуть тебя, вдруг резко пропал?

— И почему?

— Отца во время охоты подстрелили в бок. Мне позвонили днем, я даже телефон тебе забыл оставить.

— Отца. Во время охоты? — не верь ему. Не смотри на его губы. – А Вика?

— У нас отцы давно дружат, поженить хотят. Откровенно говоря, Вику давно хотят замуж выдать, буйная она, проблем много создает, — усмехается он, приближая свое лицо к моему, смотря то на губы, то в декольте. А в груди уже патока растекается. И мне срочно нужно, чтобы кто-то ее слизал. Черт, Камиль. Я уже сама как дурная тянусь к его губам, пока он мои большим пальцем сминает. – Так ты ответишь на вопрос?

— Какой? — почти шепотом.

— Про Марата. Что у тебя с ним. Он уже видел мою прелесть?

— Прелесть? – ну что я за дура! Простые же вопросы.

— Да, прелесть, по которой я очень скучал, – ловким движением он стягивает лиф платья и буквально