Что⁈ У меня была возможность продолжить обучение? Чтоб его! Я это абсолютно не помню!

— О! — воскликнула учительница, посмотрев на планшет. — Так тебе сегодня двенадцать лет! Первое совершеннолетие, большой день в жизни каждого. Поздравляю тебя, Алёша. Новые права и обязанности…

Получается, это воспоминание о моём двенадцатом дне рождении… Тогда понятно, почему у меня всё вылетело из головы. Кстати, да, вот и оно.

— Активирован экстренный выход из капсулы. Приготовьтесь.

Я прикрыл глаза, готовясь к открытию крышки капсулы моей матерью. Странно, что же случилось? Она редко прерывала процесс обучения.

Комната в общаге одиночек. Ещё одна капсула рядом с моей, двухъярусная детская кровать, диван посреди комнаты, откидной стол и складные стулья на стене, пищевой синтезатор, санузел. Шестилетний Митька сидит на нижней кровати в очках и перчатках, тоже учится. Ничего необычного, зачем же меня выдернули так грубо?

— Мам? Мне ещё учительница не закончила объяснять. Что случилось? — спрашиваю я у единственной реальной женщины, которую я видел за эти двенадцать лет.

— Тебе уже двенадцать, — сказала без всяких эмоций моя мать. — Пора переселяться в общагу. Вот, твои вещи. Прощай.

О да, это шок. Особенно учитывая то, что меня мать буквально силой выдёргивает из вирткапсулы, одевает на меня рюкзак, и подталкивает к выходу. Это сейчас, с высоты своих прожитых лет, я начинаю понимать, что она хотела сказать. И где ошиблась. Слишком рано выдернула, надо было дать время учительнице всё объяснить мне. Надо было замотивировать лучше. Надо было. Но она не стала этого делать. Не захотела? Не смогла? А мне какая разница? Я был двенадцатилетним пацаном, который прожил всю свою жизнь в одной комнате. И сейчас меня из этой комнаты изгоняли.

— Подожди, мам, я не понимаю, объясни мне, — начинаю упираться я. — Почему?

— Потому что ты уже вырос. Эта квартира рассчитана на одного взрослого и максимум двух детей. Дети твоего возраста живут в общагах.

Ну да, а ты уже беременна, да, мать? И если я останусь — ты не сможешь принести сюда ещё одного несчастного ребёнка. И квартиру побольше ты купить не можешь, потому что денег нет, так? Так. Ну, хорошо хоть не соврала, что я не оправдал её ожиданий, что я не смог чего-то сделать так, как ей хотелось и поэтому я недостоин с ней находиться. Были в общаге и такие случаи.

— Мам? — удивлённо и растерянно спрашивает Митька со своей кровати. — Зачем ты выгоняешь Лёшу?

Бедный Митька. Я в девять начал обучаться в капсуле, а он — с моими перчатками и очками познакомился. Ещё через три года он займёт мою капсулу, а ещё через три — наша мать и его выставит за дверь, как и меня сейчас. Хотя нет, не займёт. Мать умрёт в пожаре раньше. А Митьку заберут в нормальную семью. Наверное, это даже лучше, чем то, как я хотел, за шесть лет скопить денег на квартирку одиночек с двумя капсулами и забрать его сразу туда, не пуская в капсульную общагу. Но да, это ещё впереди.

— Так надо. Он вырос. Взрослые должны жить сами. А у тебя скоро появится младшая сестричка.

О. Так она планировала оставить себе девочку. У меня была бы сестричка. Чтоб его, это злосчастное КЗ взломанной капсулы. Никакой орден или преступники и уж тем более сами сенсы не убивали мою мать. Это был действительно несчастный случай. Никакого криминала. Мда.

— Мам! Не выгоняй Лёшу! Как он будет там сам? — попытался остановить мать Митька.

По разному я там буду, Митька, по разному. И драться придётся, и скрывать правду от других, и в больнице лежать, и с СБС сталкиваться. Обвиняемым и обвинителем. Но Гнездо своё я построю. И Лида с остальными встречу. Так что не боись, братец, выживу я ТАМ.

— Там ему будет лучше, чем со мной. Он должен жить с нормальными, а не с безэмоциональным бревном. Может, хоть в этот раз у меня получиться избавиться от пустоты, — приложив руку к животу, сказала тихо мать.

А потом вытолкнула меня за дверь и закрыла её прямо перед моим носом. И вот тут меня накрыл шквал эмоций. Наверное, это была первая и последняя моя истерика под влиянием эмоций. Жуткое состояние.

* * *

Но, чтоб его! Мать думала, что сможет избавиться от пустоты, если родит? Именно это было её целью? А эта присказка по поводу «жить с нормальными». Это её не оправдывает, ни разу. Нужно было меня начать готовить к подобному заранее, объяснить и помочь понять. Но как бы она это делала со своим каменным лицом и без эмоций даже в голосе? И, главное! Я мог получить профессию бесплатно! Почему же потом эта возможность пропала? Почему я не смог её найти? Искал ли? Или всему виной моё окружение, которое было уверено в том, что добиться хоть чего-то можно только в играх?

Уже неважно. Мать погибла, Митька со мной рядом. У меня куча племянников и я сделал всё, чтобы призраки сети исчезли, как класс. Надо будет проверить, как там та фирмочка поживает, которой я заказывал переоборудование капсульных общаг. Катрин отчёты регулярно от них получала, вроде бы у них всё хорошо. Но всё же…

— Первый блок снят, Ал, — оказавшись в абсолютной темноте, услышал я голос Ренсиса. — Пр-риготовься ко втор-рому, самому сер-рьёзному.

— Я готов, Ренсис, — серьёзно ответил я.

— Ты чё, серьёзно ни разу не был на новогодней ярмарке, Шот⁈ — поражённо ахнула Ириска, максимально открыв свои и без того огромные глаза.

Ха, надо же, мелкая Ириска. Я её плохо помнил. Потому что не пересекались почти. Красивая глупышка, которая уже в четырнадцать была способна только стать прилипалой к более богатым парням, чем я. В шестнадцать слиняла из общаги к бабочкам из службы эскорта и даже не пыталась скрыть это, как Лисёнок. Странно, что она так свободно со мной общается. Сколько мне здесь? Тринадцать? Четырнадцать? Не понимаю. Да нет, быть не может, чтобы это был разговор на следующий день после заселения в общагу. Скорее, тринадцать, да.

— Ирка, ты дура или прикидываешься? — спросил её Толян, бесцеремонно разворачивая в свою сторону. — Шот же говорил, что его мать не выпускала из квартиры. Как бы он попал