пяти вечера, – напутствовал на дорожку Полковник.

Тридцать первого декабря в шесть вечера (опять же, по сложившейся традиции) старики собирали поминальный стол. Они вспоминали всех, покинувших этот мир: знакомых, родственников, деревенских, городских, друзей и коллег.

Наступило 31 декабря. Ближе к пяти вечера к дому Полковника потянулись соседи со своими питомцами. Тот встречал их на крыльце.

Быстро собрав первый стол, старики помянули всех, кого вспомнили. Понимая, что жить им осталось не так уж и много, они трепетно относились к этому действию, между делом давая друзьям напутствия.

– Когда поминать меня будете, по имени-отчеству зовите, а то обижусь. Может, я там в начальники выбьюсь, а вы меня – Бубликом, – выпив рюмку водки, крякнув для приличия, сказал Бублик.

– Ну, это как положено. Мы ж понимаем, – пробасил Кирпич.

Отдав дань памяти, взгрустнув, они дружно убрали простую закуску со стола и начали готовить угощения заново, теперь уже в праздничном оформлении.

Васька сунулся было к Плюшке, уютно устроившейся в углу дивана, но, получив лапой по наглой морде, залез на спинку дивана и разлегся там с важным видом. Ласка устроилась на коврике возле кресла, пару раз рыкнув на Малыша, пытавшегося с ней поиграть. Все четверо, независимо от характера и породы, хитро поглядывали на праздничный стол. Точнее, на блюда, которыми его потихоньку заполняли хозяева.

Проводив старый год, пожелав всем хворям остаться в нем, старики, как завороженные волшебным дыханием новогодней ночи, уставились в телевизор в ожидании речи президента и боя курантов.

Метель кружила над деревушкой, засыпая тропинки, окна, крыши пуховыми хлопьями снега. Ветер вольно гулял в полях, напевая свою особую, зимнюю песню. А из приоткрытой форточки дома Полковника слышался стройный хор немолодых, но таких душевных и согретых теплом русской глубинки голосов:

         Если вы, нахмурясь, выйдете из дома,         Если вам не в радость солнечный денек,         Пусть вам улыбнется, как своей знакомой,         С вами вовсе не знакомый встречный паренек…

Лучший подарок

Анна Владимировна жила на первом этаже многоквартирного дома. Под ее окном красовалась аккуратная клумбочка, которую она, выйдя на пенсию, холила и лелеяла.

В прошлом учительница начальных классов, она и на пенсии сохранила строгость нарядов, ухоженность тела и лица. Аккуратно полноватая, Анна Владимировна в свои шестьдесят выглядела стильно и молодцевато и в элегантном брючном костюме, и в веселом летнем платье, и в спортивной одежде.

О профессиональном мастерстве педагога свидетельствовали не многочисленные грамоты, а визиты бывших учеников. В День учителя, 8 Марта, в Новый год, на день рождения на пороге квартиры Анны Владимировны стояли взрослые и юные гости с неизменными букетами цветов и коробками конфет.

Молоденькой девочкой придя в школу, Анечка поставила себе великую и тяжелую задачу – не только дать своим маленьким ученикам знания, но и научить их быть настоящими людьми. И в этой работе не последнюю роль играло собственное воспитание Ани. В каждом малыше, девочке и мальчике, приходящем 1 сентября к ней в класс, она видела личность.

Походы, экскурсии, веселые прогулки в ближайшем парке, а еще совместное чтение книг, просмотры фильмов… Аня отдавала всю себя любимой работе настолько, что так и не смогла создать собственную семью.

Мужчины были в ее жизни, но, наверное, не те, с кем хотелось бы долгие годы встречать рассветы и провожать закаты. Подруги советовали родить ребенка для себя. А женщина думала о том, что родить от того, кто «не тот», – значит обмануть и себя, и ребенка.

Вот так она и вышла на пенсию, имея в багаже десять выпусков, двухкомнатную квартиру, клумбу под окном и счастливые судьбы своих учеников.

Была и боль. Не до всех она сумела достучаться или так уж сложились обстоятельства, но были среди ее птенцов те, кто так и не смог ощутить красоту полета. Это жизнь.

А сегодня у нее день рождения. И первым в домофон позвонил Митя Панин. Шебутной белобрысый мальчишка, умевший довести до белого каления самый тугоплавкий металл в виде завуча школы Геннадия Петровича, вырос в сильного программиста. Насколько знала Анна Владимировна, Дмитрий Александрович, двадцати восьми лет от роду, трудился в Москве, в крупной IT-компании, дослужился до начальника отдела.

– Митенька! Первая ласточка, да какая! Давненько не захаживал, – улыбаясь, встретила Анна Владимировна ученика.

– Мама Анечка, я ж это, из Московии к вам, сами понимаете, дороги, расстояния, семья, работа, – шутливо извиняясь и широко улыбаясь, молвил Митя.

– Проходи, проходи, сладкоречивый ты наш. Вот никогда же литературу сильно не любил, а поди ж ты, как изъясняться научился, – подшутила над ним учительница. – Ой, а что это у тебя? – удивленно воззрилась женщина на черный комок шерсти в руках ученика.

– А это подарок! Настоящий британец, – разворачивая пушистый комок мордочкой к хозяйке, торжественно изрек Дмитрий.

– Та-а-ак, и в чем подвох? – хитро прищурившись, строго спросила учительница. – Да ты проходи, проходи, в ногах, сам знаешь, правды нет.

– Мама Анечка, – виновато поникнув головой, продолжил Митя, снимая обувь и выдвигаясь в зал, – тут такое дело. Наша кошка Агата четыре месяца назад принесла пятерых замечательных котят. Трех серых, двух черных. Вот один из них.

– И ты, зная, что я как-то не очень часто держала домашних животных, а если быть точным, то совсем не держала, решил подарить мне котенка, – указав Мите на диван, продолжила беседу Анна Владимировна.

– Нет… Ой, да.

Тем временем черное недоразумение выцарапалось из рук Мити и принялось исследовать диван, принюхиваясь влажным носиком к каждому его сантиметру.

– Рассказывай, – мягко улыбнувшись, потребовала учительница.

– Мама Анечка, да он вообще неуправляемый. Все котята, как и положено британцам, вальяжны, в меру шаловливы, но никаких эксцессов. А этот… Нам его два раза уже возвращали. Первые назвали Маркизом, потом сказали, что это бандит какой-то, а не маркиз. Вторые нарекли Лютиком, вернули, обозвав чертополохом, ну в смысле цепляется так, что не отдерешь. Жена не выдержала, сказала, что собственными руками утопит. Ну, просто он уже и у нас погулял между прогулками к новым хозяевам. Вот я его на перевоспитание и привез. В самом деле, не усыплять же…

Котенок, взобравшись на спинку дивана, подошел к Митиной голове, тронул ее лапой так, что мужчина дернулся, потом повернулся к Анне Владимировне и колдовски сверкнул ярко-желтыми глазами. И педагог приняла вызов.

– Хорошо, будем считать, что я приняла подарок. Но ему же надо все купить, что там кошкам требуется, – сказала хозяйка.

– Ой, ничего не надо. Я же все привез, сейчас из машины принесу. – Облегченно выдохнув, Митя побежал за имуществом котенка.

Аня подсела к котенку на диван, провела ему рукой по голове.

– Трудный подросток, значит? – склонив голову, посмотрела она ему в глаза.

Шумный день с визитами гостей, поздравлениями, чаепитием и поеданием тортов закончился. Дом ломился от цветов, наполнявших его сладким ароматом. Анна полностью раскрыла окно на кухне и присела отдохнуть. Теплый июльский вечер встретил ее мягким ветерком и все теми же сладкими