— Почему?

— Приедут суки и отберут. Какая-нибудь тварь из отделения дороги себе хапнет. А так он на балансе предприятия-клиента. Вы молодец, они мимо кассы.

— А, понятно. То есть вы тоже в системе МПС работали.

— Семь лет как один день, повадки их выучил.

И начальнику станции всё стало ясно. Приехал не чужой человек, не высокомерный фирмач, а свой брат бывший железнодорожник, сумевший превратиться в прекрасную бабочку. Семь лет — срок немалый, он столько терпеть не станет, при первой же возможности вспорхнет нахрен с железки. Но сначала обрастет связями среди капиталистов. Вот такими, как это Фролов с визитной карточки.

И конверт сменил хозяина, и письмо подписалось, и даже штампик станции оказался и на письме, и на списке вагонов. Всё честь по чести. Когда Пётр покидал кабинет начальника, за своей спиной он оставлял самого преданного союзника, ждущего факс и новый конверт. Триста долларов лежали отдельно и были маленьким бонусом для Фролова, прокрутившего такой изящный номер. Мелочь, а приятно.

Глава 18

Волга не всегда река

— То есть всё получилось?

— Ну да. Пакет документов уже сдан на регистрацию. — Фролов не совсем понимал ажиотацию начальника по поводу успешности аферы, организованной им. — Начальник станции готов с нами сотрудничать и дальше.

— То есть ты просто тупо поехал без предварительного звонка, не заручился ничьим согласием из его руководства…

— Да зачем? Тогда им бы пришлось тоже платить. Или не «тоже», а в разы больше. Та еще кодла, хапуга на хапуге. А так будем обходиться обговоренными денежками. Из которых парень сам решит кому сколько дать. А хоть бы и всё себе оставил — наше дело маленькое, мы за бизнес отвечаем. Владимир Иванович, ничего, что я своей волей пообещал факс им установить?

— Нормально. Сам же говоришь, там теперь будет наша опорная станция, мы на ней еще один проект начнем тогда. Не тяни тогда, выписывай аппарат, получай и вези человеку. Справишься с установкой? Найми там кого-нибудь.

— Да ну. Сам и подключу, телефонную розетку только куплю параллельную и замастырю на стенку.

Карасюк не стал комментировать трудовой энтузиазм парня, его устраивало, что начальник техотдела в самом деле на все руки мастер. Вон даже офисное кресло себе сделал. Не из досок сколотил, а вытащил из подсобки солидное директорское кресло, переставшее кататься, и что-то там сделал с ним. А потом с подчиненными перебрал остальные сломанные кресла, слепил несколько гибридов, прочее велел выкинуть. Нормальный подход, экономный. В духе мировых веяний.

Кто лучше Фролова разбирался в экономии, так это хозяйка квартиры, в которой он сейчас жил. Мало того, что она могла позволить себе прийти в снимаемое жилище в любой момент без предупреждения или разрешения. Она бродила по квартире как тень отца Гамлета, порой обращая глас свой к единственному обитателю комнат. Как правило с однотипными вопросами. Где та коробочка от радиоприёмника, стоявшая на окне? Кто разрешил выкинуть пустую банку из-под кофе? Почему сдвинут холодильник? Но чаще она закрывалась в несданной комнате среди завалов ненужного хлама и зависала там, мучительно пытаясь понять, как можно расстаться со всем этим богатством. Или бабуля прикидывала, что важнее — упущенный доход от несданных квадратных метров или вот это всё. К примеру, бутылки с водкой еще советского разлива, явно купленные на свадьбу сына и не выпитые когда-то. Их что, выкинуть? Отдать бомжам? Понятно, что лучше бы продать, только кому? Кто купит старые стремные бутылки за адекватную цену. А по дешевке такой ценный товар спускать она была не готова. И так со всем прочим.

Фролов как-то ради любопытства и от скуки зашел в эту пещеру Аладина-Плюшкина: весь пол был уставлен откровенным мусором ушедшей эпохи. Нет, лет через сорок что-то попадет в разряд раритетов, вернее, артефактов утонувшей Атлантиды. Но держать барахло в московской квартире, где метры стоят прямо ощутимых денег — верх расточительства. Видать, хозяйка постепенно погружается в маразм, а Артем, сын её, не готов ссориться с матерью по всякое ерунде. Сам Пётр попытался со свойственным ему тактом раскрыть глаза хозяйки на ситуацию, но не вышло. Общение с Артемом тоже не привело ни к чему, коллега оставил его один на один с хозяйкой квартиры. Чем еще раз подтвердил договороспособность женщины. Уже если сын не готов общаться с матерью по спорным моментам. Фролов понял — еще немного накала в этом мягком конфликте, и окажется снова без крыши над головой. Выход один — поскорее вырывать из этого мира нормальное жилье. Нормальное, то есть собственное. И нет, он так и не надумал оседать в Подмосковье квартира нужна в городе. Причём не в любом, а конкретно в Москве.

Уже под самый конец лета почти одновременно на двух вагоностроительных заводах для «Транзит Группас» оказались готовы парии новых вагонов. Долгожданные комбинированные на Урале и крытые в Сибири. Попытка Фролова послать на одну из приёмок своего подчиненного была пресечена техническим директором:

— Нефиг мне тут втирать, какой Алексей самостоятельный и взрослый! Молод он еще разруливать сложные ситуации. Сам слетай. Сначала на «Алтайвагон», потом в Нижний Тагил. Ты говорил, был там уже? Как прошло?

— Нормально, правда, пришлось пострелять, авторитет сам себя не заработает.

— Пострелять — это как? Как в Казани?

— Да нет. Местные на полигон возили, просили показать навыки. Винтовки, пулеметы, автоматические пушки…

— Ну и как, получилось? — В голосе Карасюка было слышно сомнение.

— А чего там сложного, наводи перекрестье, учитывай поправки от ветра и лупи с разогретого ствола в середину неподвижной мишени. Это то же самое, как в тире стрелять. Только расстояние побольше. Но мне кажется, сейчас всё по-другому будет.

— Почему?

— Вы же не с бандитами договаривались на поставку вагонов, а чисто официально, тупо по договору. — Фролов не утерпел и вернул шпильку про «тупо договорился».

— Ну да. По одному дню на приёмку хватит?

— Нет, конечно. Полный осмотр с пролазкой.

— Думаешь, попытаются надуть?