Потом я сосредоточился на подготовке сюрприза для Аниты. Мне хотелось, чтобы это было феерично. Как будто так я мог загладить свою вину за чувства к Анастейше.

В день праздника в доме царила такая суета, что я даже не заметил появления своей мучительницы. Зато, когда мы с Анитой вручали чек, Анастейша выплыла на сцену в том самом треклятом платье, в котором я встретил ее впервые. К счастью, речь говорила Анита, иначе я бы точно выдал себя.

Когда награждение закончилось, я приказал Анастейше следовать за мной. Мне хотелось растерзать ее прямо там, на месте, но я не мог сделать это на глазах у всех. Как только мы отошли на безопасное расстояние, я принялся орать на нее. Последнее время я почему-то только и делаю, что выхожу из себя, стоит ей появиться рядом. Я даже не помню, что там орал. Припоминаю только страх в ее глазах и жалкие попытки оправдаться. А потом она вдруг тоже разозлилась и вручила мне в подарок злополучную бабочку. Ту самую, что я потерял, когда целовал ее. Почти задохнувшись от гнева, я уже готов был придушить ее этим галстуком, но тут мы услышали чье-то приближение.

В зал зашла Анита.

От ужаса сердце пропустило несколько ударов. Зайди она на минуту раньше или позже, и я вряд ли смог бы объяснить свое поведение. В памяти сразу всплыла та холодная пустота, что появилась внутри после ее исчезновения. Мне не пережить это во второй раз. Если у меня и были какие-то сомнения, то именно в это мгновение я отчетливо понял, что надо действовать.

Поднявшись на сцену, я осуществил то, что следовало сделать уже давно: попросил руки Аниты. Она молчала, казалось, целую вечность. Я успел напрячься в ожидании отказа, но она сказала «да». И все сразу изменилось. В эту секунду я осознал, что, мучимый раздирающими душу чувствами, почти не дышал все это время. А теперь жизнь вместе с кислородом потекла в мои легкие. Анита – мой воздух. Без нее мне не жить. И я больше не позволю никому встать между нами.

По ощущениям, прошла по меньшей мере пара тысячелетий, пока я оторвал взгляд от своей невесты и взглянул в зал. Анастейши там уже не было…

* * *

Весь остаток вечера мне не хотелось выпускать Аниту из рук, и я с трудом дождался окончания праздника. Как только за последними гостями захлопнулась дверь, мы, как дурашливые подростки, взлетели по лестнице. Ворвавшись в спальню, на ходу расстегивали одежду друг на друге, продвигаясь к кровати. Я потянул платье вниз, и оно легким облачком осело к ногам. При виде ее обнаженного тела желание захлестнуло меня. Но внезапно Анита толкнула меня в грудь, вынуждая сесть на кровать.

– Жди. Я сейчас.

Она скрылась за дверью ванной.

Что опять задумала эта девчонка?

Я быстро сорвал с себя остатки одежды и изнывал от нетерпения. Через несколько минут томительного ожидания дверь ванной распахнулась. Оттуда показалась рука с хлыстом. Взмах и громкий щелчок заставили меня вздрогнуть от неожиданности. Следом вышла Анита, вся в черной коже. На глазах красовалась кожаная маска, грудь обтягивал крайне откровенный топ, короткие шортики почти ничего не прикрывали, в отличие от ботфортов на шпильке, что доходили до середины бедра. Такой разительный контраст с тем ангельским платьицем, что было сегодня на ней! Несмотря на то, что обтягивающая кожа смотрелась на ней дико сексуально, я напрягся. Анита вновь взмахнула хлыстом, и он просвистел в непосредственной близости от меня.

– Это что? – отшатнувшись, я не смог скрыть неудовольствия в голосе.

– Тебе что, не нравится? – она расстроенно стащила маску с глаз. – А девочки сказали, что ты это любишь.

Я догадывался, о каких девочках речь, и это огорчало меня еще больше.

– Девицы из шоу тебе не подружки. Когда ты уже поймешь это? Как можно прислушиваться к советам тех, кто пытался охомутать меня?

Анита опустила голову и надула губки, как обиженная малышка. И мое сердце тут же сжалось от жалости.

«Надо было как-то помягче сказать об этом, чертов мужлан», – обругал я себя.

– Послушай, девочки из шоу в определенный момент стали сливаться для меня в бесконечный поток. И чтобы хоть как-то заинтересовать собой, им приходилось прибегать к переодеваниям, ролевым играм и прочему. Но меня это больше не интересует. Ты мне нравишься такой, какая ты есть. Без этих дурацких костюмов. Более того, нравишься настолько, что я хочу прожить с тобой всю жизнь. Хочу от тебя детей. И мне неприятно видеть эту сбрую на своей нежной невесте. Иди ко мне.

Я подошел к Аните, поднял за подбородок, пристально посмотрел в глаза. Она уже не обижалась. Потянулась ко мне, обвила руками шею.

– Давай-ка снимем это.

Я быстро стащил со своей девочки лишние вещи, потянул к кровати. Упал спиной на постель, увлекая Аниту за собой. И просто лежал так какое-то время, ощущая всем своим естеством соприкосновение с ее разгоряченной кожей. В один момент я даже перестал понимать, где заканчивается мое тело и начинается ее. Но вот она зашевелилась, заерзала на мне. Начала искать мои губы. Я потянулся ей навстречу, подтянул повыше, чтоб нам было удобнее целоваться.

По-прежнему крепко прижимая ее к себе одной рукой, вторую подсунул под нее. Аккуратно раздвинув мягкие складочки, погрузил пальцы во влажное лоно. Нащупал магическую точку и начал медленно двигаться вдоль нее. Анита протяжно застонала, оторвавшись от моих губ, попыталась дернуться, но я надежно прижимал ее к себе. Но, понятное дело, долго она так не выдержала. Вырвавшись из-под моего гнета, любительница запредельных скоростей вмиг оседлала меня и начала двигаться быстро.

Подхватываю ее ритм. Все быстрее и быстрее! Пока перед глазами не рассыпаются мириады искр… и выдох в унисон…

* * *

Пробуждение было приятным. Я даже во сне прижимал к себе свою девочку.

«Свою невесту, вообще-то», – мысленно поправил я сам себя, смакуя это новое слово.

Вдохнул тонкий аромат свежести, исходящий от ее волос. Заглянул в безмятежное лицо, мирно покоящееся на моем плече.

«Хорошо бы провести сегодняшний день вот так, не вылезая из постели», – подумал вскользь.

Длинные ресницы затрепетали, и два голубых, еще сонных глаза взглянули на меня.

– Давно ты меня разглядываешь? – улыбнулась Анита.

– Нет, но готов смотреть на тебя всю жизнь.

– Как романтично, – усмехнулась она. – И о чем