— Какие результаты?

— Проверил пока что, наверное, лишь где-то треть от всех основных документов. И исходя из них, у нас всё не так уж и плохо. По крайней мере, за компанией не числится никаких долгов, нарушений, мешающих вести бизнес, и у нас так же нет никаких длительных, маловыгодных для нас контрактов с другими компаниями, которые нельзя было бы разорвать в любой момент, при первом же желании. А у тебя как там с осмотром? Закончила уже его?

— Да, — ответила она, пройдя и сев на диван. — Осмотр, конечно, крайне поверхностный, но даже этого хватило, чтобы уже понять, что у нас как раз таки всё достаточно плохо.

— Настолько? — выгнул я бровь.

— Настолько, — кивнула она. — Если всё, как ты и говоришь, и этот завод из всех пяти действительно самый целый и прогрессивный, то к тем, ранее названным мной расходам, нужно будет ещё прибавить пять, а то и шесть таких же сумм. А может — даже больше, уже в зависимости от того, в насколько убитом состоянии находятся два простаивающих завода и закрытый склад.

— Но это же…

— Огромные суммы. Хорошо, если тех ресурсов, что у тебя сейчас есть с этого бизнеса, хватит хотя бы на восстановление одного завода. Если же ещё использовать все мои ресурсы, то этого должно хватить на восстановление ещё одного завода со складом и закупку первой партии товара. Может быть, даже хватит ещё на несколько рабочих машин и на подписание контракта с ЧОПом хотя бы на полгода. Но с этим есть одна проблема…

— Налоговая.

— Верно. Чтобы использовать мои деньги их нужно сначала как-то отмыть. И твой бизнес для такого, увы, совершенно не подходит. А если бы даже подходил — на это всё равно ушло бы очень много времени.

— Тогда…

— Здесь нет никаких «тогда». Я обдумывала это много времени и способов применить мои деньги просто нет. Кроме одного очевидного, который мы уже ранее обсуждали.

— Использовать род Агнэс…

— «Использовать» — это громко сказано. Весь этот бизнес до сих пор зарегистрирован на них и перейдёт к тебе, с твоих слов, лишь когда ты объявишь в высшем свете, кто ты есть на самом деле. Причём неизвестно, когда именно это произойдёт.

— Я сегодня как раз собирался встретиться с Итаном и обсудить этот момент.

— Как ни крути, даже если ты решишь по какой-то причине действовать в этом плане максимально стремительно — всё равно в конечном счёте на все подготовки уйдёт порядка месяца. А может — и более. И всё это время весь бизнес будет простаивать, а мы — терять потенциальную прибыль.

— Не весь. Три работающих завода будут продолжать функционировать в своём привычном темпе, принося небольшую прибыль. А один из двух нерабочих как раз будем в этот момент восстанавливать.

— А можем восстанавливать сразу и второй нерабочий, тем самым не теряя зря несколько последующих месяцев его возможной работы. А так же, помимо этого, в это же время восстановит свои функции и второй склад, что сильно поможет нам с закупкой компонентов для синтезированная подавителей и с последующей их доставкой клиентам. К тому же, к этому всему ещё нужно будет учитывать потерянные расходы во время остановки работы на работающих заводах и складах, пока мы будем искать на них новый персонал.

— Вот касательно этого, кстати. Зачем ты хочешь увольнять персонал?

— Это необходимо. Если ты не заметил, то большинство рабочих здесь — это люди, даже не предпенсионного, а пенсионного возраста, что пришли сюда работать ещё двадцать лет назад, когда им было примерно, в среднем, лет по тридцать пять, и так они и работают тут со времён твоих родителей.

— Ну да… и что?

— И то. Из этого исходит много проблем. Например то, что ввиду стагнации в бизнесе, на месте зависло так же и развитие рабочих в нём. Иначе говоря, подъемы по карьерной лестнице тут — это большая редкость. А из этого, в свою очередь, уже исходит то, что остались тут лишь неабициозные люди, которые просто держаться за своё рабочее место не желая искать новое, на которое их уже почти наверняка никто и никогда не примет.

— Ну потому я и хочу узнать столь вескую причину, чтобы их увольнять.

— То есть ты вполне осознаешь проблему такого подхода, и просто жалеешь этих людей? — задала она явно риторический вопрос. — Хорошо, тогда давай объясню на примере. Ты ведь уже встречался с директором этого завода?

— Да. Когда был тут в прошлый раз.

— И тебя не смутил его внешний вид, невероятно откормленного человека?

— У многих есть проблемы с весом, но далеко не все при этом директора завода, — пожал я плечами.

— Справедливое замечание. Вот только у большинства простых рабочих может не хватает денег и времени на правильное питание и спорт, а его случай — явно иной. Но всё же, даже не обращая на это внимание, есть более интересная деталь, касающаяся его жизни. Ты вот знаешь, из скольки человек состоит его семья?

— Без понятия. Я видел-то его один раз в жизни и разговаривал с ним, в общем счёте, не больше пары минут. Так что откуда мне знать подобное?

— А я вот, пока ходила и осматривала завод, поинтересовалась об этом у сотрудников. И мне ответили, что его семья состоит из четырёх человек, считая его самого. И после этого я спросила у этого же сотрудника, работает ли кто-то из его семьи тут. И знаешь какой ответ в итоге получила? — я вновь промолчал. — Все четверо. Его сын — это его заместитель. А его жена с дочкой работают в бухгалтерии, занимая там так же самые высокие положения. И что-то мне подсказывает, что стоит нам сейчас вызвать этих троих сюда и проверить их профессиональные навыки, как мы убедимся, что это далеко не совпадение такое, что именно все члены его семьи, так неожиданно, оказались самыми лучшими кандидатами на эти высокопоставленные роли. А так же, помимо этого, стоит нам провести тщательную проверку отчётов за последние года, как я уверена, мы ещё узнаем, что, оказывается, на счёт фирмы поступала в итоге далеко не вся сумма, которая должна была туда поступить.

— Я понял. Но всё же вероятно,