Признаться, я давно не ожидал от Танэ Пахау какой-то серьёзной помощи. Бывший культист Движения Луны безнадёжно отстал от меня в социальной иерархии. Он никогда не был уполномоченным помощником и ничего не знал о работе Совета Правителей. Его знания в этой области базировались на слухах столетней давности, почерпнутых на рынках. Его прошлая жизнь и опыт бесполезны.

Единственно, что нас связывало — это моя тайна и его одержимость помочь мне спасти Дивию. Но даже его предназначение священника начало давать сбои. Ведь моё Моральное Право превышало его. Старец испытывал физические мучения, читая мои Пути и толкуя равновесие.

По этой причине он решил, что мои Пути легче читать ночью, желательно во время полнолуния. Как бы ни пошатнулась вера в Движение Луны, но его знания и обряды священника завязаны на неё.

✦ ✦ ✦

Когда ночь наступила, я и Танэ Пахау вышли в центр двора. Воздав краткую молитву полумесяцу, старец приступил к чтению моих Путей. Через несколько минут заорал так, что будто ему вспороли живот мочи-кой. Повалившись на землю, прошептал:

— Юноша, если твоё Моральное Право вырастет ещё на волосинку, я не смогу читать твои Пути…

— Но ведь сейчас смогли?

— Смог… ценою страшной боли и дрожания линий…

— Ну и?

— Изменение равновесия незначительное. Ты можешь идти в храм.

— А могу и не идти?

— Я не увидел более точных отклонений в какую-либо сторону.

Я поманил Слугу, валявшегося у груды дров, и приказал ему помочь Танэ Пахау. Постанывая, полумёртвый раб принёс деревянный лежак, застеленный матрасом. Тяжело дыша и охая, как жертва автоаварии, Танэ Пахау переполз на лежак. Слуга взялся за ручки, вделанные в переднюю часть лежака, и поволок в дом.

После короткой заминки, я осенил раба одним узором «Живой Молнии». Он задвигался веселее, не обращая внимания на рваную рану на ноге.

Я остался во дворе один.

Пора признать проблему: после последнего благоволения мой уровень так вырос, что ослабевший от старости Танэ Пахау не годился в мои священники. Надо искать высокоморального служителя храма, способного толковать равновесие, не задавая вопросов о моём нетрадиционном числе граней.

Пока вижу две кандидатуры: старший священник храма Всенаправленного Ветра Моваха и Сана Нугвари.

Насчёт моваховца я не уверен, обладал ли он достаточным Моральным Правом? Плюс его в том, что он — подпольный служитель незаконной религии. То есть, он с большей вероятностью будет молчать о моём странном числе граней. Минус ровно в том же, он — незаконный последователь забытого и весьма косматого бога. Раскрывшись ему, я попаду в зависимость от их секты.

Красотка и соблазнительница Сана Нугвари успешно читала Пути бойцов с близким мне Моральным Правом. Но в молчании Саны я не уверен. Мало того, что баба обязательно разболтает, так ещё усмотрит в моих гранях признаки демонизма, что в итоге приведёт в Прямой Путь. Но в плюсы Саны можно записать, что я владел её тайной. Если заложит меня, то я и не стану молчать о её запретном озарении соблазнения.

Есть третий вариант — не использовать священников вообще. И посещать храмы без их подсказок. Или заниматься самотолкованием, неточным и опасным для равновесия. Такой подход казался возможным, но я побаивался получать благоволение вслепую. Раньше мне нечего было терять, но теперь… Как-то жаль получить наказание и лишиться толщины любой из линий. Особенно Морального Права, к преимуществам которой я привык.

Я обвёл взором дворик. Без кустов ман-ги он казался просторным, но безжизненным как пустырь.

— Прощайте, уважаемый господин Пахау, — крикнул я и расправил крылья. — Спасибо за всё.

— Уже покидаешь? — слабо отозвался Танэ из дома. — Давай, хотя бы искупаемся. Эй, Слуга, нагрей воду…

Не ответив, я взлетел.

Я покинул дом Танэ Пахау с грустным ощущением, что оставил под ногами этап жизни. Большой этап, но — пройденный. Часть Всеобщего Пути, которую я прошагал рядом со спасшим мне жизнь старцем завершилась. Когда-то Танэ Пахау был мне поддержкой и опорой, но теперь он безнадёжно отстал.

17. Противостояние предназначения и спор

После очищающей бури и праздника: стены Колец сверкали незаметной ранее белизной, с искусственных скал слетела пыль и сухие листья, все озёра и реки наполнились чистой водой, а на глади озера Сердца Дивии покачивался небесный дом рода Дивиата, превращённый в корабль. Теперь уполномоченные помощники рода Дивиата и их союзники проводили свои совещания на воде.

Дни солнечные, радостные. И подготовка к войне шла с радостью и энтузиазмом, как сборы на пикник с пивом и шашлыками.

Как я упоминал, массовое производство Молниеносных Соколов вывело род Зелдан на прежний уровень могущества. Они привлекли в свои ряды десятки искусных ремесленников, что повысило совокупную толщину Морального Права их рода и возвысило их в Скрижали Славных. Они превзошли заклятых коллег и конкурентов из рода Гаруджа.

Зелдан переманили поставщиков, ранее работавших исключительно с Гаруджа. Пока мастера рода Гаруджа долго и кропотливо собирали один боевой небесный дом, украшая его узорами и золотыми иероглифами, Зелдан клепали десятки Молниеносных Соколов, забивая ими склады на своём Отшибе.

Само собой, славный род Гаруджа не оставил дерзкий рывок конкурента без ответа. Они решили сделать свою версию быстроходного малого акраба, предназначенного для нужд новоявленной летучей кавалерии. Это решение положило начало так называемому противостоянию предназначения. Это значило, что соперничающие рода открыто выходили на Путь родовой войны, но пока что пытались забороть соперника профессиональными успехами, а не наёмниками или подлыми убийствами.

Вокруг противостояния сложились остальные силы: за Гаруджа стояли Кохуру и их союзники, а за Зелдан стояли Патунга и их союзники.

В этой конфигурации я считался сторонником рода Зелдан, но я не признавал ассоциации с одной из сторон. Зелдан, конечно, молодцы, что разработали Молниеносного Сокола, но род Гаруджа тоже не стоило злить. Они уже побеждали Зелдан: в противостоянии предназначений и в последовавшей за ним горячей войне, как у Саран и Те-Танга.

Как бы я ни прилаживался лежать на двух лежаках, но сложно сохранить нейтралитет, когда за глаза все называли тебя челядинцем рода Патунга. Октул Ньери, мой главный поставщик слухов, поведал, что Гаруджа внесли меня в число врагов. Впрочем, это я сам понял по тому, что они перестали слать мне ларцы дружественных даров.

И вот, спустя какое-то время, челядинец Экре Патунга, докладывая мне о пополнении запасов, упомянул:

— А так же сегодня в полдень,