– Но здесь должен был быть наш базовый лагерь! Именно здесь я рассчитывала хранить свою коллекцию. Именно сюда нам придется возвращаться каждую неделю, чтобы привести себя в порядок, хорошенько вымыться и пополнить запас продуктов.

Со временем Марджери полюбит это жилище; она полюбит и вид с веранды, где они с Инид будут сидеть после очередной недели тяжкого труда; полюбит закаты, полыхающие в небе, как цветы герани; полюбит следить за сменой мозаичного рисунка света и тени на стволах деревьев; полюбит ярких бабочек, которые порой дождем будут сыпаться с небес. Приготовив для Инид что-нибудь несложное из яиц, она принесет из ручья ведро холодной воды, чтобы та могла опустить туда опухшие ноги, и они долго будут сидеть рядышком на веранде, глядя, как меняются краски закатного неба, постепенно становясь пурпурными. А чуть позднее, когда сквозь кружева облаков уже будет просвечивать луна, Инид крикнет: «Смотри, Мардж! Вон звезда, в точности похожая на жука! Загадывай скорее желание!»

Но в данный момент это жилище вызывало у Марджери только отвращение. И она страшно злилась на себя за то, что все неправильно поняла, заочно арендуя это «бунгало», которое оказалось не нормальным, приспособленным для жизни домом, а вонючей развалюхой. Со злости она даже ногой топнула, что было крайне непредусмотрительно и даже глупо, ибо сгнивший пол не выдержал, и нога ее мгновенно провалилась сквозь него. В итоге в полу образовалась немаленькая дыра, под которой виднелась пустота, а до земли, как уже говорилось, было целых шесть футов. Таким образом, возникла еще одна проблема, которую нужно было срочно решать.

Снаружи хрипло каркнула какая-то птица – словно человек, которого подвергли медленному удушению.

* * *

И тут буквально произошло чудо: в несколько минут Инид стала совсем другим человеком. Она моментально скинула с себя платьишко, облачилась в бикини леопардовой расцветки, повязала передничек, слегка прикрывавший среднюю часть ее тела, и стала действительно похожа на Мисс Хорошенькие Ножки, только снабженную турбореактивным двигателем. («Вам не кажется, что лучше было бы хоть немного одеться?» – осторожно спросила Марджери. «Мардж, – ответила Инид, – расслабьтесь же наконец! Никто ведь на нас не смотрит».) Затем, по пятам сопровождаемая Мистером Роулингзом, Инид, прихватив кастрюлю, наносила в дом воды – ручей с прозрачной водой бежал неподалеку, чуть ниже бунгало, – и вытащила из джипа все, что требовалось для чистки и мытья помещения. К полудню она уже отскребла пол во всех комнатах, пользуясь всего лишь водой и розовым мылом и ни разу не остановившись, чтобы прилечь и передохнуть; она даже болтала не особенно много. Затем она выволокла из дома целую кучу какого-то ржавого железа и все это столкнула с веранды вместе со старым катком для белья. Затем, собрав по углам невероятное количество окурков и порножурналов, она разожгла в саду костер и все это благополучно спалила. После чего еще раз вымыла пол, и в бунгало надолго воцарился запах розового мыла. С помощью сачка для бабочек Инид выловила огромное количество разнообразных ящериц, поселившихся в доме, которых заботливо переносила через дорогу и выпускала на волю; она была убеждена, что ящерицы либо поймут, что здесь селиться нельзя, либо окажутся слишком напуганными, чтобы решиться на возвращение. (Но ящерицы, разумеется, почти сразу вернулись в обжитый ими дом.)

В саду Инид обнаружила два старых тростниковых кресла, втащила их на веранду и сказала: «Вот здесь мы с вами, Мардж, будем сидеть, наслаждаться окрестными видами и тихонько покачиваться», – но не потому, что это были кресла-качалки, а потому что ножки у кресел качались от старости. Затем она выволокла на веранду оба матраса, мокрой тряпкой стерла с них плесень, выколотила пыль, а потом застелила их чистыми простынями, привезенными с собой, и повесила над кроватями москитные сетки. Теперь, когда в бунгало стало почти чисто, оно уже не вызывало у Марджери такого ужаса. Она даже стала давать советы – стол можно поставить вот здесь, а лампу-«молнию» повесить вон там, и хорошо бы еще несколько полок для книг… Короче, Инид, учинив в бунгало разгром и подвергнув его глобальной чистке и мытью, словно вернула этот дом к жизни. А Марджери, большую часть дня бессмысленно таскавшаяся следом за Инид с бесполезной шваброй в руках, попыталась было приготовить нечто съедобное из ямса, но кушанье получилось столь ужасное, что от него шарахались даже насекомые. После чего Марджери, сознавая свою никчемность, действительно занялась делом: принялась перетаскивать в дом из джипа всякие тяжелые предметы. Как-то само собой произошло то, что она на время как бы превратилась в помощницу Инид. И довольно-таки неумелую помощницу. Стала, так сказать, ассистенткой собственной ассистентки.

Затем Инид решила съездить в Пум за гвоздями и спичками и привезла с собой целый выводок трущобных мальчишек – «Им просто прокатиться хотелось!» – и чей-то старый ковер. Мальчишки, едва войдя в бунгало, принялись придирчиво рассматривать сложенное на полу лагерное снаряжение, опасливо касаясь палатки, гамаков, примуса, кастрюль и сковородок. Инид одарила их жевательной резинкой и велела возвращаться домой; они ушли, но через некоторое время вернулись и попытались продать ей козу. Инид покупать козу решительно отказалась, однако, не удержавшись, все же исполнила с помощью мимики целый спектакль на тему «Мы ищем золотого жука», и мальчишкам это представление так понравилось, что они еще раз вернулись и привели с собой толпу приятелей, а также притащили множество жуков-клоунов и гигантскую кокосовую саранчу размером с ладонь. Инид пришлось снова одарить всех жевательной резинкой, чтобы они наконец ушли. Затем она выставила на самое видное место свой приз за победу в конкурсе «Мисс Хорошенькие Ножки», а на стену повесила картину «Младенец Иисус», чтобы постоянно любоваться его толстеньким тельцем, пухлыми ступнями и выражением такого сладостного удовлетворения на лице, словно он только что вдоволь напился материнского молока.

В общем, получилось, что та самая Инид, которая на борту «Ориона» была дико неряшливой и сопливо-сентиментальной, оказавшись на острове, не только проявила невероятную деловитость, но и прямо-таки страстно полюбила ту жалкую развалюху, в которой им с Марджери отныне предстояло жить. К концу дня в задней части дома уже имелись две наполовину пригодные для жизни спальни, наспех обустроенная, но относительно чистая кухня, а в саду даже была натянута веревка для сушки белья. Отыскав под домом кусок плотной старой фанеры, Инид с грехом пополам залатала дыру в полу, которую нечаянно проделала Марджери, но было ясно, что отныне это место таит потенциальную опасность, и, желая его отметить во избежание фатальных случайностей, Инид положила сверху еще и привезенный ею старый коврик.

– Вы только посмотрите! – крикнула она. Марджери посмотрела на нее и увидела, что ее голая спина вся покрыта красными пятнами от укусов насекомых. Но Инид, не обращая на это внимания и спотыкаясь о лежавшие на полу вещи, потащила ее в маленькую комнатку, похожую на стенной шкаф. – Посмотрите-ка, что я вам приготовила! Настоящий кабинет!

Впервые в жизни Марджери стояла посреди собственного кабинета. За окном кивали, точно приветствуя ее, папоротники величиной с деревья, а в воздухе отчетливо пахло сосновой хвоей. Инид между тем уже успела распаковать и запасы нафталина, и деревянные подносы для хранения образцов, и книги. Она даже пожертвовала для будущей коллекции кое-какие из собственных пустых бутылочек и баночек.