— потому что «красное» — это «прекрасное», то есть опять же — «красивое». (Не будем забывать и о реальном покраснении лица при радостном возбуждении.)

Родство данных образов интуитивно чувствуют фотографы. Чтобы клиент получился на снимке «красивым», ему советуют улыбнуться{133}.

Культ огня предопределил сложившийся относительно недавно культ солнца. Индейцы Северной Америки называли солнце «Великим Огнем» (Тресиддер 1999: 247).

Почитание главного небесного светила дало новые импульсы для развития образов света. Молитвы, заговоры, заклинания стали произноситься глядя на восток, то есть туда, откуда утром появляется солнце.

С почитанием света тесно связаны почитание неба и «светлых» богов. От изображений богов, от всего, что их окружает, исходят ослепительный блеск, сияние, свечение. Жертвоприношения «светлым» богам производятся, по сути дела, так же, как и огню, — сжиганием горючих материалов, только теперь это фитиль в свече или масло в лампаде.

Места для поклонения «светлым» богам — храмы — являют собой образ неба на земле («царство света»). Нередко и внутри, и снаружи они отделаны «солнечным» металлом — золотом. При этом любопытно, что из конструкции белого православного храма, сияющего на солнце золотыми куполами и воплощающего в своем облике символы христианства, проступает более архаичная идея — образ огня с взмывающими вверх языками «веселого» пламени. Вольно или невольно люди отразили этот образ в своем представлении о земном местопребывании богов{134}.

Свое жилище человек старается устроить так, чтобы оно было максимально светлым внутри, для чего вход делается с южной стороны. Этого мало. Человек освещает жилище разного рода светильниками, прорубает в стенах окна. Ср. у В. И. Даля: «Дом скучен и мрачен внутри, просветлить его можно, только прибавив просвет окон» (Даль 1880— 1882/III: 508). «Подвеселить» «скучное» помещение можно также, окрасив его «веселой краской» или оклеив «веселыми обоями». Так называют в обиходе краску и обои светлого тона.

Попутно заметим, что внутри жилище — это царство прямых линий, а ведь эталон прямой линии — луч света, ничто не превосходит его по прямизне. Вообще всё созданное человеком как бы воплощает в себе культ прямой линии. Ср. оппозицию «прямой—кривой».

Принцип познания человеком мира недвусмысленно подразумевает идею «любопытности» света. Свет «крайне любопытен». Он любит «заглядывать» в самые укромные и труднодоступные места.

Узнать, изучить что-то — это «выяснить», «прояснить»; научить — «про-светить», образование — «просвещение»; мысль «освещает», «озаряет» (а также «летает»). Процесс изучения чего-либо ведет к тому, что в голове становится «светлее». Легко постигающий науки имеет «светлый ум», «светлую голову». О том, что процесс познания мира сродни освещению, свидетельствует поговорка: «Ученье — свет, а неученье — тьма». Знания, то есть результат «просвещения», обычно рассматриваются в позитивном плане. Очевидно, что с каждым новым этапом развития человек «просвещается» всё больше и больше.

И наконец, о еще одном качестве человека, ко торое, на наш взгляд, тоже имеет отношение к стихии огня. Это — неуемная жажда деятельности, явно избыточный энергетический потенциал, гораздо больший, чем это нужно для простого выживания. По определению Эриха Фромма, «избыток энергии — феномен, неотъемлемо присущий человеку. Даже у животных избыток энергии реализуется в игре; тем более избыточность характерна для человека, является сущностно человеческим феноменом» (Фромм 1998: 195). Напомним, что активного, энергичного человека нередко называют «огнем».

Согласно гимнам «Ригведы» огонь обладает мощной жизненной силой, и, что особенно важно, этой силой он наделяет тех, кто ежу поклоняется, то есть «кормит» его:

Я хочу воспеть (его) высокую жизненную силу — Пламени, бога Агни. (Ригведа V. 16. 1) Ты, о Агни, даешь высокую Жизненную силу, о бог, [своему] почитателю. (Там же VIII. 102. 1)

Но, как мы убедились выше, «жизненная сила» и «веселость», по сути дела, — одно и то же.

Таким образом, наши поиски главного источника человеческой «веселости» в конечном счете остановились на стихии огня. Через «дружбу» с огнем (длительное пребывание рядом с этой стихией) человек, вероятно, и «развеселился» до такой степени, что стал смеяться{135}. Вместе с этим в человеке нашли отражение как ряд свойств огня, так и параллелизм его некоторых характеристик: «сияющий», «светящийся» = «красный» = «приятный на вид», «красивый» = «обладающий жизненной силой» = «сексуальный» = «веселый»{136}.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подведем итоги. Итак, феномен смеха является отражением повышенной «веселости» Homo sapiens, понимаемой в широком смысле слова как его избыточный энергетический потенциал. Данный потенциал коррелирует и с гиперсексуальностью Homo sapiens, и с наличием у него повышенного уровня нервного напряжения. Семантика же человеческой «веселости» указывает на ее световую природу и на стихию огня как на весьма вероятный источник ее происхождения.

Видимо, наиболее естественной формой реализации избытка энергии является репродукция. Как отмечает А. Лоуэн:

В норме избыток энергии, протекая сквозь организм, создает состояние латентного возбуждения, обычно переживаемого как хорошее самочувствие и живость. В такой диффузной форме энергия доступна в любой ситуации. Когда у взрослого человека она достигает определенного уровня интенсивности, то течет к естественным каналам разрядки, а именно — к генитальному аппарату (Лоуэн 1998: 234-235).

В процессе подобной разрядки и зарождается смех, на что намекают нам многочисленные фольклорные примеры его сексуального значения.

Первообраз смеха