Шрифт:
Закладка:
— Спокойно, — инструктор по походному конно-собачьему животноводству ухватив за запятнанный жилетик, выудила безмозглую подопечную из-под кровати. — Говоришь «время военное»? Но ведь это обстоятельство может и существенно расширить наши бытовые возможности?
Дикси приоткрыла один розовый глаз и всем видом выразила полное согласие: расширяйте свои возможности как хотите, только отпустите бедную собачку.
Катрин сунула скотинку в руки переводчицы и поспешно вышла из палатки. Требовалось еще раз взглянуть на карту.
* * *— Спятили? — осведомился шеф, выслушав дельное предложение. — Прискорбно. Я был лучшего мнения о вашем психическом здоровье, строил планы сотрудничества, надеялся.
— Отчего ж сразу «спятила»? Вполне выполнимая задача для группы, имеющей наш с вами опыт кладбищенско-диверсионной работы. Вполне может статься, что мы и не найдем подходящей цели. Но отчего не попробовать? Или мы завтра с утра отчаливаем?
— «Завтра с утра» будет послезавтра. В лучшем случае. Не успевают сколотить ударные силы корпуса, у Дезе проблемы с кавалерией… Впрочем, зачем я буду отягощать вашу и так взволнованную фантазию. Я только что из штаба. Не выдумывайте. Кавалерии по вашему вздорному запросу не дадут, пехоты, впрочем, тоже. И вольтижеров[1] у генерала практически нет.
— При чем тут спецназ? Я о просьбах по выделению сил даже не заикалась. Если мы привлечем армейцев, добыча по праву будет принадлежать им. В чем же тогда смысл? Получим пару кают, так мы их и так получим.
— Какая вы оптимистка, — вздохнул Вейль. — Мы получаем одну каюту. Правда, большую. Во второй едут другие ученые — вы, кстати, знали что с Дезе должны двинуться настоящие академики? В скромном количестве, но это все равно большая честь для нас, и особенно для профессора.
— Отдельная каюта де Монтозан не обломилась? — не без злорадства уточнила Катрин. — Какая жалость. Вот видите, мы в сложном положении. Несомненно, наше с вами присутствие будет отвлекать профессора от научных дискуссий и прочего занудства.
— Официально де Монтозан не профессор, — отстраненно напомнил шеф. — До дам-профессоров здешнее общество еще не возвысилось. И о ее дворянстве лучше не упоминать. Мы движемся с республиканской армией. Об этом обстоятельстве не стоит забывать.
— Нас собака выдаст. У нее на морде написано что она из высшего общества.
Вейль посмотрел молча и укоризненно.
— Поняла. К теме, и только к теме. Судно под нашим — условно — вымпелом и командованием, порядком облегчит не только экспедиционный быт, но и решение узкоспециальных экспедиционных задач. Тех, что особо научные. Можно причаливать и отчаливать, сообразуясь с академическими нуждами. От общего конвоя отбиваться, разумеется, неразумно, но свободу маневра мы заимеем.
— Катрин, не нужно рекламы. Я понимаю. Но как вы собираетесь захватить корабль? Это же не фургон веселой маркитантки. Вы умеете ставить снасти, ловить ветер и кричать «румпеля налево, брамселя направо, раздери меня гром!»?
Девушка улыбнулась:
— Босс, полагаю, по-арабски это звучит иначе. Но зачем орать всякие глупости, если для этого есть специально обученный человек? Он прямо там, на корабле, просто ждет наших указаний. Напоминаю, у мамлюков не военно-речная флотилия. Всего лишь мобилизованные грузовые барки, и прочие частные корыта. Часть их уже пожгли, а команды уцелевших подумывают насчет того, что Мурад-бей — не самый удачливый военачальник.
— Допустим. И что? Мы с вами вдвоем берем на абордаж подходящую дахабью? Учтите, мне сейчас очень нужно оставаться живым и здоровым.
Последнее уточнение в этакой форме показалось архе-зэка довольно странным. Похоже, шеф проявлял осторожность. Странно, на буйном кладбище его ничего не волновало, обсидиановые скорпионы тоже не напугали.
— Мне тоже нужно вернуться с ногами и руками, — напомнила Катрин. — Может, вы меня все же выслушаете? Желательно над картой.
План (пусть не самый надежный и гениальный) опирался на некое допущение, подтверждений которому Катрин пока не имела. По званию и месту службы всякие архе-зэка лишены допуска к свежим разведданным. Но слухи о близости противника циркулировали среди вояк 4-й легкой полубригады, а караулы на прошлую ночь удвоили. Поговаривали, что разведчики Мурад-бея и его корабли где-то рядом. Анализ ситуации с учетом «после-исторических» оперативных корректив, подсказывал, что поблизости от Каира мамлюки оставили разведгруппы и легкие заслоны. Никаких упоминаний о нападениях и диверсиях Катрин припомнить не смогла, хотя в этих деталях ошибиться легче легкого.
— Никто не нападал, — неохотно подтвердил Вейль. — Но откуда уверенность в дозорных кораблях? Упоминаний о них нет.
— Да сами подумайте. Неужели они разведку не оставили? Вот здесь или здесь, — Катрин указала карандашом на карте. — Вполне вероятный и прямо-таки напрашивающийся вариант.
— Допустим. И как взять дахабью вдвоем? Нам команду просто не запугать. Моряков голов двадцать-тридцать, плюс на борту профессиональные воины. Мамлюки в рукопашной — это вам не обитатели кладбища. Предлагаете в поддержку рекрутировать «Клоуна» с «Крестом»? — скептически предположил Вейль.
— «Клоуну» столько не выпить, а доктор… — фыркнула девушка. — Пойдем на лодке, лишний балласт нам не нужен. Мой план дослушаете?
— Господи, всего сутки безделья, а у вас уже наметился грандиозный план, — Вейль сонно вздохнул. — Ладно, я слушаю, слушаю…
* * *Чуден Нил при тихой погоде. К полуночи восточный ветер спадает, темная, сгустившая свою бурую зелень, вода кажется матовым магическим зеркалом. Скользит, не особо ловко и быстро по этой гладкости, узкая лодка, ворочает веслами плотный мужчина, на носу замерла миниатюрная женская фигурка. Силуэт третьего пассажира (или пассажирки?) укутан в плащ, можно лишь угадать, что он достаточно высок. Вот запрокидывает голову, наблюдает за чуть схуднувшей луной. Вроде бы наблюдает, а вроде бы и нет: лица не видно — темное пятно под широким капюшоном, робкие блики от речной воды не в силах рассеять эту тьму. Постороннего зрителя человек с таким лицом порядком бы испугал. Но посторонних нет — лодка движется вдоль берега, стараясь держаться в тени. Береговые заросли кажутся густыми джунглями, пальмы раскидывают широкие конфетные ветви, изредка сонная птица с шумом взлетает с ветвей.
— Медленнее, еще помедленнее, — говорит укутанный человек. Понятно, что это женщина, голос низковатый, почти бархатный, звучал бы пообольстительнее, если бы хозяйка потрудилась убрать приказные интонации. Не то чтобы резко выраженные, но заметные, недобро намекающие, подобные помахиванию тяжелой плети. Безликая носительница плаща привыкла командовать, и как это не скрывай, властная манера
